Две недели прошло после происшествия, так печально прервавшего турнир; в том самом Компьенском замке, где Агнесса Меранская испытала столько счастья, сидела она снова, склонив голову над пяльцами и окруженная своими придворными дамами. Ея нежная рука вышивала яркими цветами по белому атласу верхнее платье, какое тогда носили рыцари; по быстроте, с которой действовали ее пальцы, было видно, что она сильно торопилась закончить свою работу. Занятая делом, королева напевала нежную песенку, но видно было, что ее голова наполнена совсем другими мыслями.
– Король уехал в четверг, кажется, так? – спросила она неожиданно.
– Нет, ваше величество, король уехал в пятницу и ранее воскресенья не сможет вернуться, – сказала одна из придворных дам. – Да и на это скорое возвращение рассчитывать нельзя, потому что король английский преисполнен хитрости и лукавства, так что наш государь ни с одним из своих вассалов не теряет так много времени, как в сношениях с ним. Ах, будь я на месте его брата, графа Солсбери, этого храбрейшего рыцаря на свете, давно бы я свергла с престола этого незаконного короля и возвратила бы корону нашему Артуру Бретонскому, законному наследнику.
– Да где же этот маленький шалун? – спросила королева. – Мне надо у него узнать, как должны быть вышиты его наплечники: золотом или шелком?
Вдруг приподнялась портьера, закрывавшая двери, и прекрасный мальчик лет пятнадцати, стройный и грациозный, вошел в комнату. На нем были голубая шелковая туника и такого же цвета шапочка, которая удивительно хорошо оттеняла ослепительной белизны лоб, обрамленный светло-русыми роскошными локонами.
– Прелестная кузина, я был от вас гораздо ближе, чем вы это предполагали, – сказал он, преклоняя перед нею колено и целуя руку, работавшую для него.
– Артур, неужели вы подслушали у дверей? – спросила она с упреком. – Это преступление для молодого человека, который через несколько дней будет рыцарем.
– Я не способен на такой проступок, Агнесса, – сказал он, бесхитростно глядя на нее. – Я был у матери, а спускаясь с лестницы, услышал ваше пение и остановился, чтобы послушать. В этом ничего дурного нет, прелестная кузина, – докончил он с улыбкой.
– А как здоровье герцогини Констанции? – спросила Агнесса.
– Немного лучше, и она поручила мне поблагодарить вас от ее и моего имени за вашу доброту и за то, что взяли на себя обязанность, которую матушка не может выполнить по болезни.
– Благодарить меня не за что. Во Франции не найдется дамы, которая не сочла бы за честь работать для такого благородного рыцаря. Но скажите-ка мне лучше, как вы желаете, чтобы наплечники были вышиты? Золотом или шелком? Вот уже десять минут, как я не могу решить.