— Лежит в вещевом мешке, — слегка удивленно ответил Бернард. — Дать?
Я нетерпеливо кивнул. Солдат удачи полез куда-то за спину, послышались приглушенные звуки ударов металла о металл.
— Почему ты ее все время не носишь? Сколько вижу, постоянно обходишься кольчугой.
— Тяжеловата для каждодневной носки, быстро устаю, — объяснил воин не переставая возиться с объемной дорожной котомкой.
Я мысленно стукнул себя по лбу. Конечно, нашел о чем спрашивать. На ум сразу пришла примерка полных доспехов Готфрида еще будучи в замке Гарлас, резиденции Великого Дома Эйнар. Они мне тогда показались жутко массивными, тяжелыми и не слишком удобными. Чувствовал себя, как Терминатор, кому перебили парочку сервоприводов на коленях. Не представляю, как в нечтом подобном еще и сражались?
Взгляд поневоле скользнул к аккуратно сложенным элементам кожаной брони оружейных дел мастера Торна из Серебряного города. Творение дверга отличалось легкостью, удобностью и вместе с тем довольно высокой прочностью.
— Вот она, — Бернард наконец-то справился со своенравным мешком, на свет появились две половинки стальной кирасы соединенные между собой ремешками.
Как я понял, одевался сей аналог бронежилета через голову и крепился боковыми застежками для более плотной фиксации. Несложная в принципе конструкция, показывающая весьма посредственный результат в части защиты владельца. Из арбалета пробить такой прикид в общем-то не представляло проблемы.
Именно это я и собирался исправить. Достал из собственной переметной сумки книгу, нашел нужное заклинание, несколько раз про себя повторил, следя за правильностью ударения и ежесекундно сверяясь с оригиналом.
И начал творить колдовство, положив кирасу себе на колени.
— Твайраг-харкан, — моя рука заскользила по металлической поверхности.
— Вердолг-кийрал-таал, — вслед за едва заметными касаниями подушечек пальцев на тусклой стали появлялись и исчезали магические знаки защитных чар.
— Ррасгдан-келгера.
Слова на древнеансаларском звучали гортанно, остро, с резкими переходами на мягкие, певучие окончания.
Ручеек магии потек от меня к густой вязи замысловатого рисунка, делая ее объемной, наполняя силой.
Бернард неосознанно подобрал под себя ноги, отодвигаясь подальше, хотя и так сидел от меня в паре метров. Умудренный житейским опытом бывалый рубака предпочитал держаться от любого проявления магии на расстоянии.
Дорн наоборот наклонился вперед, горящие жадным любопытством глаза не отрывались от моих рук, а уши словно зажили собственной жизнью, зашевелились, стремясь не пропустить ни одного звука.