Анатоль. Это и был именно такой случай… Она была именно такое существо, я нашел ее на своем пути.
Макс. И растоптал.
Анатоль. Знаешь, если я хорошенько подумаю, то мне кажется: эту я действительно растоптал.
Макс. Ну!
Анатоль. Да, послушай только. Это, собственно говоря, лучшее из всего того, что я пережил… Я право не могу даже рассказать тебе.
Макс. Почему?
Анатоль. Потому что история эта столь обычна, как только можно вообразить себе… это — ничто… Прекрасного в ней ты и не восчувствуешь. Тайна всей вещи в том, что я в ней пережил.
Макс. Ну?…
Анатоль. Вот я сижу перед роялем… Это было в маленькой комнате, которую я тогда занимал… Вечер… Я познакомился с ней два часа тому назад… Горит мой фонарь с красными и зелеными стеклами — я упоминаю о красно-зеленом фонаре; это прямо относится к делу.
Макс. Ну?
Анатоль. Ну! Я у рояля. Она — у моих ног, так что я не мог взять педали. Ее голова у меня на коленях и ее растрепанные волосы отливают красным и зеленым тонами от фонаря. Я фантазирую на клавишах, но одной левой рукой; к правой руке она прильнула своими губами…
Макс. Ну?
Анатоль. Вечно ты со своими многоожидающими «ну»… Больше собственно ничего… Я знаком с ней, всего лишь два часа, я знаю также, что я ее после сегодняшнего вечера, вероятно, никогда больше не увижу — это она мне сказала — и при этом я чувствую, что в те мгновения я ее безумно любил. Все это так обволакивает меня — весь воздух был напоен и благоухал этой любовью… понимаешь ты меня? (Макс кивает.) — И опять у меня мелькнула эта глупая, премудрая мысль: ты бедное, — бедное дитя! Эпизодический характер всей истории стал так ясно в моем сознании. Еще ощущая теплое дыхание ее уст на своей руке, я уже переживал всю эту историю в воспоминании. Она тоже была одной из тех женщин, через которую я должен был перешагнуть. Тут это слово пришло мне в голову, черствое слово: эпизод. И при этом я сам воображал себя чем-то вечным… Я знал прекрасно, что «бедное дитя» никогда более не вычеркнет этого часа из своего сознания — в ней именно я был вполне уверен. Ведь часто чувствуешь: завтра утром тебя забудут. Здесь было нечто другое. Для той, которая здесь лежала у моих ног — я был весь мир; я чувствовал какой святою, непреходящей любовью окружала она меня в этот момент. Это чувствуется; этого сознания нельзя у меня отнять. Наверное, в это мгновенье она ни о чем другом думать не могла, — только обо мне. А она была уже для меня прошлое, мгновенное, эпизод.
Макс. А кто она была такая?
Анатоль. Кто она была?… Ну, ты знал ее. Мы познакомились с ней как-то вечером в веселой компании; ты знал ее уже и раньше, как ты мне тогда сказал.