3
Шау Ван выпрыгнул из машины, поправил на поясе браунинг и, тяжело ступая, двинулся к дому своей третьей жены. Он нажал на кнопку звонка, потом несколько раз постучал в дверь ногой. Поправил дымчатые, в золотой оправе, очки и крикнул:
— Открывай! Заперлась… Любовника, что ли, прячешь?
Послышались торопливые шаркающие шаги, затем дверь распахнулась. Женщина лет шестидесяти почтительно сложила руки перед грудью:
— Здаствуйте, господин!
Красными, как у уклейки, глазами он хмуро глянул на нее, кивнул в сторону комнат:
— Где моя жена?
— Господин, ваша жена у себя!
Шау Ван оглядел старую женщину с головы до ног, хотел что-то сказать, но промолчал. Расправил плечи и, насвистывая веселенький мотивчик, вошел.
Его третьей жене было лет двадцать. Сейчас она, кокетливо изогнувшись, лежала на пружинной кровати и смотрелась в удлиненной формы зеркало, висевшее на стене рядом. Зеркало было настолько большим, что в нем она могла видеть себя всю с головы до пят.
Заслышав знакомые шаги, она глянула в сторону двери и, откинув яркое одеяло, встала, явив взору мужа свою изящную фигуру в тонкой ночной сорочке, оставлявшей открытыми белые округлые руки.
Кокетливо потянувшись, пальчиками с ярким маникюром она откинула со лба пряди волос и сделала капризную мину:
— Что ты так поздно? Я тебя ждала-ждала и незаметно уснула!
Шау Ван бросил кожаный портфель прямо на кровать, обнял горячее податливое тело.
— А уж было подумал, что ты забавляешься со своим прежним муженьком! — засмеялся он, дыхнув перегаром ей в лицо, и впился в ее яркие полные губы.
Она закапризничала, сделав вид, что отталкивает его:
— Ну вот, опять! Я его давным-давно позабыла!
— Да я так просто сказал! Твоего младшего лейтенанта, наверное, давно уже черви съели. Я просил полковника Бау отправить его туда, где идут жестокие стычки с вьетконговцами.
— Какой ты, однако, коварный! — прижалась к нему женщина. — Ну как, достал что-нибудь за эти дни?
— Достал!
Шау Ван взял свой черный кожаный портфель, вынул тяжелый сверток:
— Опиум! Довольна?
Женщина развернула сверток, достала железную коробочку, взвесила в руке и, обняв руками шею мужа, принялась горячо целовать его:
— Умничка! Молодец!.. Дэм, где ты, старая? — громко позвала она.
Из внутреннего дворика послышался сдержанный голос:
— Я здесь, госпожа!
— Скажи, чтобы поскорей приготовили еду! Принесешь все прямо сюда. В столовой жуткий холод!
Через несколько минут старая женщина уже вносила в комнату большой медный поднос, накрытый, чтобы не остыла еда, плетеной лакированной крышкой. Служанка буквально сгибалась под тяжестью ноши. Из-под крышки поднимался пар, по комнате распространялся манящий аромат.