Данте чуть не застонал. И почему он просто сразу не согласился? К чему притворяться, что он способен хоть в чем-то ей отказать?
– Забудь все, что я говорил. Я тебя отвезу.
Харпер мгновенно просияла:
– Спасибо, я у тебя в долгу.
Стоило им войти в приемную, как сидевшие там женщины сразу зашушукались и принялись яростно что-то набирать в телефонах. Что ж, похоже, тут оказалось немало фанаток доктора Секси. Хорошо хоть никто автографов требовать не стал. Будем надеяться, что сегодня менеджер не станет звонить и выпытывать, не желает ли он рассказать всему миру пикантные подробности положения своей новой девушки.
Так, нужно не забыть поговорить с Харпер о нежелательных последствиях известности и убедиться, что она хорошо понимает, что, оказавшись в его кругу, она тем самым неминуемо попадет в центр всеобщего внимания.
Ну а пока он мог лишь крепко сжимать ей руку и рассказывать веселые истории, чтобы хоть как-то отвлечь. Ну а на неизбежный звонок менеджера он просто не стал отвечать.
Когда же наконец настала очередь Харпер, Данте пошел за ней, мимолетом полюбовавшись нежданным стриптизом, когда медсестра попросила ее переодеться в больничную одежду.
Пару минут спустя пришла доктор, поинтересовалась, как дела у Кэсс, и повернулась к Данте:
– Я доктор Дин, а вы…
«Ну и к чему этот вопрос?»
– Я тот, кто знает гораздо меньше, чем хотел бы знать, но вы можете называть меня Данте. Или доктор Гейтс, если желаете придерживаться протокола.
Врач улыбнулась:
– Значит, я не ошиблась, что ж, в ближайшие семь с половиной месяцев мы еще не раз встретимся, поэтому остановлюсь на Данте. Добро пожаловать на нелегкую стезю отцовства.
Не став ничего объяснять, Данте вдруг понял, что, возможно, он единственный, кто хоть как-то заменит отца этому ребенку.
Черт, что он вообще забыл в этой стерильной комнате, где на стене красовались плакаты с женскими репродуктивными органами?! А потом доктор еще и объявила, что собирается сделать ультразвук, и ему пришлось беспомощно вглядываться в черно-белый монитор и сжимать руку внезапно расплакавшейся подруги.
Молча вытерев слезы, он легонько поцеловал ее в висок.
– Смотри, – шепнула Харпер, – мой малыш.
– Я вижу, дорогая.
Все вдруг стало по-настоящему реально. У Харпер будет ребенок. И ей нужен человек, который станет о ней заботиться, поможет принимать решения и станет держать за руку, когда начнутся схватки. А потом еще и многие годы будет заботиться о малыше.
И почему ему безумно хочется стать этим кем-то?
Только на что он надеется? Не может он быть ничьим отцом. Собственное неудавшееся полубеспризорное детство навсегда его покалечило и лишило возможности самому стать родителем. Ну а даже если он себя пересилит, в конце концов, на что не пойдешь ради такой женщины, что, если сам того не желая, часть ненависти к Кардозе он перенесет на ни в чем не повинного малыша?