С каждым днем аппетит к молоку начал все более и более усиливаться и дошел до того, что я ночью вставал и принимался по нескольку раз за молоко; аптекарского, выписываемого по фунтам, уже нехватало; все обитатели госпиталя, ординаторы, смотрителя и коммиссары начали снабжать меня молоком; к нему я присоединил потом, также инстинктивно, миндальные конфекты; но порой ел их с молоком по целым фунтам. Наконец, дошел черед и до мяса. Мне начали приносить кушанья из городского трактира. А однажды, когда я был уже на ногах, но еще кашлял (с мокротою), посетил меня генерал-губернатор.
Я искренно поблагодарил его; а он успокоил меня уверением, что он обо мне сносился уже с министром, и чтобы я не торопился отъездом; к этому прибавил-и самое главное-ассигновку на получение жалованья, назначенного всем нам впредь до занятия профессорских должностей.
(В сообщении Уварову от 22 июня 1835 г. Пален писал: "Прибывший в Ригу из Берлина находившийся там по высочайшему повелению для окончания курса учения воспитанник профессорского института д-р мед. Пирогов, впавши в тяжкую болезнь, подал мне прилагаемое при сем в подлиннике прошение о помещении его для пользования в русскую военную гошпиталь. Хотя г. Пирогов по званию своему и не подлежал бы быть принятым в означенную гошпиталь, но, приняв в уважение, что он уже с прибытия своего в Ригу, с 3 сего июня, был пользован на вольной квартире по распоряжению моему ординатором рижской военной гошпитали д-ром Леви, лично мне известным, пока находился при нем товарищ его д-р Котельников, и что его императорское величество изволит лично принимать особенное участие в воспитанниках профессорского института, то я долгом почел удовлетворить изъявленному мне г. Пироговым желанию быть помещенным в здешнюю военную гошпиталь и предложил вместе с сим рижскому коменданту о помещении его в офицерскую палату". В заключение бар. Пален просил министра выслать в управление генерал-губернатора деньги, которые были выданы П. и Котельникову, прибывшим в Ригу без копейки. Уваров одобрил эти меры и предложил выслать П. по выздоровлении в Петербург.)
Мой Котельников уже тем временем давно уехал, получив также на проезд; а я написал в Дерпт из госпиталя к моей почтеннейшей Екатерине Афанасьевне [Протасовой], уведомив ее, что лежу больной как собака (не знаю, почему я написал так). Моя добрая Екатерина Афанасьевна, верно, подумала, что я лежу в госпитале как собака, и вскоре прислала мне рублей 50 денег и белья.
Как только я оправился, является ко мне в одно прекрасное утро безносый цирюльник и просит меня, чтобы я сдержал данное ему обещание.