– Чем могу помочь? – им навстречу вышла молодая приятная женщина. Она чем-то была похожа на Полину. Узкая юбка-карандаш по колено, какие любила их серьезная подруга, белая блузка с рукавами чуть выше локтя. Темные волосы собраны в пучок, глаза скрывают очки в квадратной оправе. Но если Полина все-таки даже в своих самых строгих костюмах, которые в последнее время она надевала все реже, все равно выглядела женственно, эта дама казалась скованной и строгой. Как учительница или сотрудница музея.
– Доброго дня, – приветливо поздоровалась Ксюша. – Мы здесь по просьбе Зинаиды Федоровны. В связи с…
– Последними событиями, – закончила за нее сотрудник музея. – Я знаю о том, что случилось вчера на репетиции. Но вопрос остается тем же: чем я вам могу помочь?
– Прежде всего, – вступил в разговор Стас, мило улыбаясь, обычно женщины легко таяли от такой его улыбки, – не могли бы вы рассказать нам об истории создания филармонии?
– Все восемьдесят лет? – скептически поинтересовалась женщина, но тон ее стал заметно мягче.
– Нет, – улыбнулась Ксюша. – Пока только об истории создания. Первые годы. И… Простите, не представилась. Меня зовут Ксения. Это мой коллега, Стас.
– Елизавета, – коротко отозвалась их новая знакомая. – Проходите. Первые годы, говорите? Ну, что ж. – И она сразу начала рассказ: – Решение об открытии филармонии было принято председателем горисполкома нашего города, так тогда назывался мэр, в июле тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Тогда филармонии открывались по всей стране. Вот только своего помещения у нас не было. Первые выступления проводились в зале Дома офицеров и на сцене Драматического театра. Однако к сентябрю вопрос с помещением был уже решен.
– Я читала, что в этом корпусе ранее располагалась малая сцена Драматического театра, – заметила Ксюша.
– Все верно. – Елизавета наградила девушку такой улыбкой, какую получает старательный ученик на уроке в средней школе. – Это, знаете ли, было очень неспокойное время. Репрессии… И руководство театра тогда как-то оказалось под наблюдением и подозрением. Ну, вы понимаете?
Стас и Ксюша кивнули. Ксюше невольно вспомнился вчерашний разговор с Митькой как раз о тех же временах, подвалах НКВД и площади расстрелов.
– Так вот, – профессионально-жизнерадостно продолжила Елизавета. – Власти оказывали давление на руководство театра, и под филармонию было выделено именно это здание. Хотя это вообще-то было логично. В театре этот корпус называли «певческим». Певучая сцена. Здесь и до филармонии всегда ставили оперы или камерные вокальные выступления. Акустика подходящая.