— Задание сверхответственное, — предупредил нас майор. — От вас, ребятки, потребуется не просто отличное знание итальянского языка, а еще и абсолютная революционная бдительность.
Признаться, тогда я не сразу понял, при чем здесь особая бдительность.
Немало, впрочем, удивило меня и само мое включение в состав столь важной делегации, едущей за рубеж. Подобное доверие оказывалось лишь заслуженным, всесторонне проверенным товарищам. С Леней все было ясно: фронтовик, награжденный боевым орденом Красной Звезды, член партии, он был, как тогда говорили, «свой в доску».
Со мной дело обстояло куда хуже. По молодости лет в войне не участвовал, беспартийный, да и мать изрядно подкачала. Она происходила из состоятельной еврейской семьи и еще до революции успела в Могилеве окончить гимназию, что в глазах Советской власти ее вовсе не украшало. Правда, потом она три года войны проработала в полевом госпитале. Впрочем, добровольцами пошли на фронт и ее брат Иосиф, и моя будущая жена Мася Котляр. Зато доморощенные антисемиты всех мастей и наций и по сей день с пеной у рта доказывают, будто евреи не воевали. В партию мать так и не вступила, что тоже считалось большим изъяном. Но некоторой компенсацией был мой отец, подаривший мне не только жизнь, но и свою благозвучную фамилию. Старый большевик, в годы войны генерал, командир саперной бригады, он явно облагораживал мою короткую биографию. Да вот беда, мои родители довольно скоро развелись, а значит, семья — первичная ячейка советского общества — оказалась непрочной.
Одним словом, я не был безупречным советским гражданином. Каково же было мое изумление, когда после тщательной двухнедельной проверки меня утвердили в составе будущей делегации, а Леню Капелюша — нет. Тогда у меня впервые зародилось смутное сомнение, что в блистательной биографии моего сокурсника не все в порядке. Хотя ему разрешили продолжить учебу в военном институте, а значит, ничего страшного с ним не произошло. К несчастью, дальнейшие события подтвердили, что мои опасения оказались не напрасными. Но беда нагрянула много позже.
А пока я каждый день, включая выходные, ходил отмечаться в Управление по делам репатриации. Отъезд делегации в Италию почему-то откладывался и откладывался, но я не роптал — мне и дома было уютно как никогда. Мало того, что мне присвоили звание младшего лейтенанта, а значит, повысился мой оклад, так еще выделили специальный продовольственный паек. Впервые за долгие годы у нас на обеденном столе появилась свежая рыба и даже шоколадные конфеты — давно исчезнувший с прилавков магазинов «Мишка на севере».