С безоблачного ночного неба мне дружественно сияли звезды, и, инстинктивно взглянув вверх на знакомый балкон, я направилась к автостоянке. Теперь она уже не казалась мне надежным и безопасным приютом.
Впрочем, «фольк», припаркованный недалеко от ограды, дождался меня в целости и сохранности. Не исключено, что причина была в том, что Леха дежурил в другую смену.
Сев за руль, я поехала домой, наслаждаясь пустынными трассами и продолжая размышлять о последних событиях.
Теперь я уже готова была полностью отказаться от версии о том, что в качестве тайного недоброжелателя может выступать кто-то из коллег Аркадия. Хотя вначале у меня и появлялись такие мысли, но с течением времени я все больше убеждалась в их несостоятельности. Слишком уж своеобразным был контингент, с которым нам приходилось иметь дело.
Все эти Паши и Светы, маргинальные личности у котлована, а также Миха и его подельники — все они находились гораздо ближе к криминальной среде, чем к культурной. Если бы Аркадию захотел отомстить кто-то из коллег-журналистов, навряд ли он обратился бы к помощи подобных социальных слоев.
«Гораздо интереснее в этом плане фигура Меченого, — думала я. — Если каменщик Костя до икоты пугается, увидев даже его «шестерку», какое же впечатление должен производить сам босс? Ясно, что если такой человек рассердится, то для расплаты за нанесенную обиду он может привлечь достаточно серьезные силы».
Но, подумав еще немного, я поняла, что и в этом стройном и логичном рассуждении имеется некий изъян.
Серьезный уголовный авторитет не будет подговаривать чудаков вроде Паши и Светы, чтобы они бросались в прохожих бутылками. Если у подобных людей появляются к кому-то претензии, то они разбираются быстро и вполне конкретно. А в отношении Аркадия ведется какая-то бесконечная и бессмысленная травля, неотступное преследование, когда никто не предъявляет ясных претензий, но и не оставляет в покое.
Нет, с уголовным авторитетом тоже как-то не сходится. Кто же этот загадочный заказчик? И какую цель он преследует?
Размышляя о заказчике, я догадывалась, что в список жертв входит теперь не только Аркадий. Этой ночью бутылку метнули, когда мимо семнадцатиэтажки проходила я. Ни Аркадия, ни Лики рядом не было. Что это может означать? Только одно — меня приметили и взяли на контроль. Теперь нужно быть вдвое осторожнее.
Если наши тайные «друзья» догадаются о моей истиной миссии и о том, почему я всегда нахожусь рядом с Аркадием, мои возможности для маневра резко сократятся. Они просто перестанут открыто нападать в моем присутствии, как сделали это, например, у котлована, и тогда мне гораздо сложнее будет добраться до сути и выяснить, кто дергает за ниточки всех этих марионеток.