– И это ты считаешь охотой?! – вперил дед строгий взгляд в Валерку, а потом ткнул палкой-посохом в хлопунцов: – Что это такое?!
– У-утки… – протянул растерявшийся Валерка.
– Не утки, а утята. Им еще расти да расти, а ты их погубил!
– Да они уже вот, – Валерка, оправдываясь, поднял одного из хлопунцов за шею, потянув на вес, – не маленькие уже. И охота три дня как открыта. По закону можно…
– Кроме закона должна еще и совесть быть! – стоял на своем дед. – Зачем ты столько настрелял? Почему перебил всех до последнего? Тебе что, есть дома нечего?! И ловушки твои на зверей хитроумные – это же подлость настоящая!
– А-а про л-ловушки вы… о-откуда… з-знаете? – Валеркин голос задрожал, прерываясь.
– Я все знаю и все вижу! – резанул лезвиями глаз дед. – И в последний раз предупреждаю: тайга очень долго любое зло помнит и когда-нибудь обязательно отомстит!
Валерка застыл в потрясении, а дед шагнул мимо него, завернул за спину, и тут же раздалось хлопанье глухариных крыльев. Когда Валерка чуть пришел в себя и стыдливо перевел взгляд на свою добычу, то вместо хлопунцов увидел восемь березовых гнилушек, лежащих рядком.
Как он добрел тогда домой – не помнит.
Рассказывать про эту встречу и про «добытые» гнилушки Валерка никому не стал – ни взрослым, ни пацанам. И даже Маринке позже не рассказал, хотя и любила она расспрашивать его про разные таежные приключения.
И с того самого раза он – нет, не бросил охоту, но стал совершать каждый поход с ружьем в лес, как строгий ритуал, по всем правилам таежного кодекса чести. Хороший урок дал ему Байанай – главный дух и хозяин тайги. Валерка об этом догадался в тот же вечер – он не раз читал о Байанае в книгах якутских писателей. Там как раз и говорилось, что лесной царь любит то в глухаря, то в оленя превращаться. Валерка эти сказки и воспринимал как сказки. И вот… Хлопанье глухариных крыльев за спиной он запомнил на всю жизнь.
С взрослением мальчишечья страсть зверобоя чуть пошла на убыль. Тем более что появилось новое увлечение – геология, тоже своеобразная болезнь, тяга к поиску и странствиям. Хотя он, если по правде, собственно, и поступил-то сначала на геологический как раз потому, что с помощью этой профессии надеялся попасть в самые глухие уголки Якутии, в места «царских охот» и, конечно же, добыть там какие-нибудь невиданные трофеи. Нет, томительное желание увидеть сквозь прорезь прицела зверя или птицу и нажать на спуск никогда не угасало в Валеркиной крови. Оно и теперь, порой становясь сильнее его самого, заставляло переступать даже через собственную гордость. Как, например, сегодня, когда сначала пришлось испытывать унижение, упрашивая Тамерлана взять с собой, а потом, выслушивая советы, известные любому сопляку…