— Костя, беги в арку, я за тобой! — крикнул он и начал бой в стиле тигра, самом молниеносном из стилей.
Он узнал китайца, которого видел несколько раз в Москве, — владельцы залов рукопашного боя иногда собирались, чтобы обсудить свои проблемы. Но раскланиваться коллеги не стали. Пак нанес удар растопыренными пальцами руки, который назывался «удар тигриной лапы». Китаец отскочил, качая маятник, и тут же перешел в контратаку, взлетев в воздух и целясь ногой в горло Пака. При этом он издал классический клич устрашения: «Ки-я-а-а!!!»
Пак устранился с пути соперника, толкнув его в спину локтем, и придал ему такую скорость, что Ли Хой ударился о стену. Правда, он успел сгруппироваться и, извернувшись, подобно кошке, снова стал лицом к корейцу.
Но, видно, судьба не посчитала нужным в этот раз дать ответ на вопрос, кто из них сильнее.
Двор вздрогнул от мощного взрыва, после которого одна из вышек в дальнем углу территории взлетела на воздух. Ли моментально устремился к дверям, ведущим в заводской корпус, а Пак, который успел потерять Костю из виду, бросился в арку между корпусами, куда за минуту до этого нырнул паренек.
Когда Пак выбегал со двора, взорвалась вторая вышка, и через забор невдалеке стали один за другим перелезать мужики в защитных комбинезонах. Сперва Пак обрадовался, подумав, что громить Гуссейна явился какой-нибудь спецназ, но буквально за секунду до того, как его мог увидеть первый из нападавших, решил спрятаться и выждать. Это ведь могла быть и очередная бандитская разборка, кто его знает…
Кореец затаился возле насквозь проржавевшего гусеничного трактора и принялся наблюдать. Кости нигде не было видно. Но вот из-за газгольдера с помятыми боками появилась его фигурка и помчалась навстречу человеку, который, судя по всему, был старшим группы, к этому моменту рассыпавшейся по территории завода. Где-то в глубине была слышна стрельба, приглушенные стенами взрывы, крики и ругань. Нападавших было человек тридцать — целый взвод. Пак услышал, как Костя сказал старшему, лицо которого, в отличие от лиц всех остальных, не было закрыто маской-чеченкой:
— Я — Костя… Они держали меня в заложниках…
— Слышишь, Швед, — послышался голос еще одного «спецназовца», стоявшего рядом. — А это не тот пацан, которого похитили? Если так, нас за него озолотят!
При этих словах Пак понял, что Костя, как и он сам, снова попал из огня да в полымя.
Старший, которого помощник назвал Шведом, внимательно всмотрелся в лицо паренька:
— Он, как пить дать, и фамилии спрашивать не надо. Одно лицо… Ступай, парень, в машину. Ганс тебя проводит…