— Подождите, — перебил Костя. — За мной приехал мой учитель, Пак, он уже почти меня вытащил, когда вы появились. Вы его только не раньте!
— Что за Пак? Китаец, что ли? — спросил Швед.
— Кореец. Мой учитель боя…
— Понятно. Иди в машину, найдем твоего корейца — представим в целости и сохранности. Да, кстати, этот «Махмуд» хренов глубоко там спрятался?
— Его Гуссейн зовут…
— Один хрен, Махмуд… Так глубоко?
Костя подумал.
— Там подземелье целое, двери стальные, как в сейфах, гранатой не подорвешь. И людей много. Я точного расположения не помню: когда меня выводили, глаза завязывали.
— Понятно. Ну, ступай, Костя!
Если бы паренек знал, что его похищают уже в третий раз, он вел бы себя по-другому.
Пак решил не высовываться из своего укрытия и подождать, чем окончится разборка. В любом случае пока жизни Кости ничего не угрожало. Ждать ему пришлось недолго — спустя минут двадцать стрельба затихла и вокруг командира начали собираться подчиненные. Некоторых из них поддерживали товарищи, одного несли — пуля разворотила нижнюю челюсть и застряла в позвоночнике. Он был мертв.
Высокий мужик с перевязанной рукой доложил:
— Гуссейн ушел со своим жополизом. Остальные в жмурах. Повара не тронули, только оглушили. Китайца не нашли.
— Почему Гуссейна упустили? — грозно спросил Швед. — Он-то был основной целью!
— Ушел ходом каким-то. Там дверь — из базуки не прошибешь, насыпная, как в сейфе. Резать автогеном — час времени потеряем, он уже в Москве будет. Пощипали Гасанова изрядно, треть его людей в расход пустили.
— Ладно, уходим, — скомандовал Швед, уверенный, что за привезенный «трофей» им простят упущенного Гуссейна.
Про Пака никто не вспомнил, и он, дождавшись, пока последний «десантник» покинет территорию, вышел из своего укрытия.
Поле боя он осматривать не стал — на его веку трупов хватало. Теперь нужно было оперативно догнать бригаду и определить, куда везут Костю. Но когда он добрался до своей машины, впервые пожалел, что в корейском языке фактически нет матерщины: оба задних колеса были прострелены. Не зная, чья это машина, нападавшие решили подстраховаться.
— Нет, ну не за этим же щенком они пришли? — который раз задавал риторический вопрос Гуссейн, сидя на пне в чаще леса, куда вел потайной ход из подземелий завода. Можно было только диву даваться, насколько военные в СССР любили разного рода подземные ходы. — Я ничего не понимаю! Мне же никто войны не объявлял, на разборку не звал, стрелку не забивал… Беспредел!
Гарик согласно кивал головой. Там, на заводе, осталось больше десятка их парней плюс повар, о потере которого Гуссейн горевал больше, чем обо всех остальных, вместе взятых. Да еще китаец, который пропал неизвестно куда.