Наконец Юлия вернулась.
— Поехали, Юра, — сказала она, садясь в машину. Скоро начнем.
Филатов молча тронул джип с места, подчиняясь одной мысли — «скорее бы все это закончилось».
И когда начался налет на укрепленную, словно бункер, квартиру Гуссейна, когда выстрелы и взрывы гранат заставили обитателей окрестных домов лечь на пол, прикрыв голову руками, когда из окон повалил дым, со звоном посыпались стекла и через некоторое время все эти звуки перекрыл усиленный мощным мегафоном голос: «Прекратить огонь! Всем оставаться на местах», — он понял, что ему остается одно: спасать эту заблудшую душу, поселившуюся в теле Юлии Васнецовой.
Десантник рванул машину вперед и, едва разминувшись с бронеавтомобилем, полным омоновцев, помчался в сторону Каширского шоссе. Его не преследовали, — у милиции было слишком много дел там, на улице, названной именем погибшего в берлинской тюрьме поэта.
Вскоре джип выбрался на Кольцевую, и Филатов помчался куда глаза глядят, пока не повернул прочь от столицы на первой попавшейся развязке. Только тут он смог посмотреть в сторону Юлии, и ему стало страшно. Ее лицо было белым как мел, в неподвижной, каменно застывшей рядом с ним женщине не осталось ничего живого. Только на мгновение шевельнувшиеся губы произнесли одно слово: «Костя…»
— Кости там не было, — сказал Филатов громко, рассчитывая, что эти слова выведут Костину мать из шока.
Он не ошибся. Юлия медленно повернула голову и непонимающе уставилась на него:
— Как… Не было?
— Он у отца, Василий Васильевич забрал его из Монино, где Костя был последние дни у моего друга.
— Так вы мне все лгали, — помолчав и глядя на дорогу, тихо произнесла Юлия. — Даже сын…
— Я не знаю, что там произошло, — сказал Филатов. — В этом еще предстоит разобраться.
— Это уже все равно, — прошептала Юлия. Увидев вдали рощ, примыкавшую к дороге, она попросила: — Останови, пожалуйста, мне надо.
Филатов затормозил у обочины проселка. Васнецова захватила свою сумочку и, не оборачиваясь, пошла вперед, скрывшись за деревьями. Ее не было довольно долго, и обеспокоенный Филатов отправился за ней… И услышал выстрел, напоминавший хлопок пробки от шампанского.
Юлия ушла недалеко. Она лежала около толстой березы, на коре которой виднелись следы прошлогоднего сбора сока. Маленький пистолет еще дымился. Напротив сердца по светлой ткани короткого плаща расплывалось красное пятно. «Мне кажется, мы будем любить друг друга до смерти», — вспомнил Юрий. Он встал на колени и услышал вылетевшее с последним вздохом: «Пуля… всегда… права».
Утром следующего дня на Петровке праздновали победу. В этот день даже начальство смотрело сквозь пальцы на то, что оперативники, принимавшие участие во вчерашней операции, с самого утра прикладывались к стакану, — стресс надо было снимать. Весь вечер понедельника шли интенсивные допросы, по горячим следам были раскрыты многие убийства последних недель и месяцев, в руки органов правопорядка попалась не только мелкая рыбешка, но и крупные щуки, на которых менты давно уже точили зубы. С поличным взяли даже неуловимого Шведа, который застрелил Гуссейна и уже было ушел, но напоролся на шальную пулю, раздробившую коленную чашечку. Ганс и около десятка боевиков с Дальнего Востока погибли. Людей Гасанова осталось в живых всего двое, в том числе его «визирь» Гарик.