Васнецов задохнулся, подошел к столу, налил коньяка в большой стакан и залпом выпил. Потом продолжил:
— Не у всех хватит силы, конечно. Но пусть хоть раз выступят те, у кого хватает могущества — денег хотя бы, — и тогда за ними пойдут остальные. — И добавил безо всякого перехода: — Вы с Костей подружились. Он к вам очень хорошо относился, я знаю. Как и вы к нему. Не кажется ли вам, Юрий Алексеевич, что эти мерзавцы — Боровиков и Садальский — не должны больше ходить по земле? Ответьте мне прямо и честно!
Филатов с минуту молчал, переваривая услышанное. Отец похищенного ребенка предлагал ему месть — совершенно бессмысленный, по его понятиям, самосуд.
— Я согласен с вами, Василий Васильевич, в том, что эти мерзавцы должны ответить…
Он не успел договорить. Васнецов перебил его властным жестом.
— Поймите меня хотя бы как отца. Я не для того все это вам говорил, чтобы преподнести вам основы теории адекватного ответа. Вы, как мне рассказывал мой начальник охраны, гораздо лучше меня эту теорию понимали… и применяли на практике. Вот поэтому я и предлагаю вам открытым текстом: найдите этих сволочей. И накажите. Кроме того, я не думаю, что они не в курсе, кто похитил Костю во второй раз.
Бывший десантник нахмурился:
— Вы предлагаете мне стать киллером?
— Если угодно, — ответил Васнецов.
— Василий Васильевич, — произнес Юрий, вставая. — Я обещаю вам только одно. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти Костю. Но штабеля трупов я класть не стану. Их и так за моей спиной много. Даже слишком. Лишних мне не надо. А «соратников» ваших можете со счетов списать. Чувствую, что им и без меня достанется по полной программе.
— Юрий Алексеевич, я предлагаю вам по пятьдесят тысяч. За каждого, — стоял на своем Васнецов. — Я не успокоюсь, пока они не ответят…
— Они ответят, — твердо сказал Филатов. — Но я их мочить не буду.
Васнецов устало опустил голову. Он понял, что дальнейшие уговоры бессмысленны.
— Что ж, вы их найдите хотя бы… И вот возьмите, — он подошел к сейфу и вытащил оттуда толстую пачку долларов. — Это на поиски Костика… и этих. Не отказывайтесь, деньги вам понадобятся.
С этим Филатов не мог не согласиться.
В назначенный день им встретиться не удалось; у Кардинала был какой-то отсутствующий голос, когда он предлагал перенести встречу на сутки. Филатову пришлось согласиться. Во вторник около полуночи они снова сидели в квартире Кардинала на проспекте Вернадского и медленно потягивали коньяк. Вид у Градского был весьма и весьма мрачный.
— Ты мне скажи, друг любезный, — начал он после продолжительного молчания, — как тебя угораздило влезть в такое дерьмо?