— Хорошо, — откликнулась Черникова. Мне так и представился повисший в воздухе вопрос: «А зачем?», но задавать его Майя не стала, добавила лишь: — Я зайду.
— Буду ждать, — сказал я и повесил трубку.
— Кх-м!.. — послышалось от стола заместительницы. — М-да…
— Вам не угодишь, — буркнул я, схватил сигареты и быстро вышел из кабинета.
Майя зашла после обеда. Как всегда, кивнула мне, обнялась-поцеловалась с Верой Михалной, но в ее поведении на сей раз чувствовалось больше сдержанности. Если раньше она почти не обращала на меня внимания, то сейчас, напротив, искоса поглядывала на меня, и в этом ее взгляде читалось нечто большее, чем простое любопытство. Я бы сказал, что в глазах девушки затаился плохо скрытый испуг.
Перебросившись с подругой парой ничего не значивших фраз, Майя осторожно, мне показалось даже — затаив дыхание, направилась к моему столу.
— Матвей Павлович, вы просили зайти… — заморгала она своими удивительными глазами. Они были так темны, что я не сумел разглядеть их истинного цвета. Скорее — темно-карие. А может быть, это зрачок у них расширился столь сильно, что от радужки остался лишь тоненький ободок, который попросту терялся в лучистом блеске.
Я засмотрелся на эти чудные глаза и даже не уловил смысла того, что сказала мне Майя.
— Матвей Павлович, предложили бы девушке присесть, — «разбудила» меня Вера Михална. Я дернулся, по-моему, даже покраснел и махнул на стул для посетителей сбоку от стола:
— Да-да, присаживайтесь, Майя!
Черникова села и опустила глаза. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Как, впрочем, и я. А тут еще моя заместительница вновь набрала в грудь воздуху, — видимо, чтобы дать мне очередной совет. Но я, вспомнив вчерашнее, хитро прищурился и сказал:
— Вера Михална, там в буфете булочки такие вкусные сегодня! Сходили бы, отведали.
Замша поперхнулась невысказанным советом, фыркнула и надменно выползла из-за стола.
— Маечка, я, если что, буду у юристов, — пропела она, лаская взглядом подругу, а потом выдала мне порцию какао: — А булочки свои ешьте сами, Матвей Михайлович! Вам как раз поправиться не мешало бы.
Едва за Верой Михалной с грохотом захлопнулась дверь, Майя разразилась звонким смехом. Видно было, что она и сама испугалась такой реакции, но удержаться не смогла. А я, удивленно глянув на нее, заразился вдруг ее искренним весельем и грохнул тоже. Так и смеялись мы, искоса поглядывая друг на друга, пока Майя не замолчала столь же неожиданно, как и начала.
— Так о чем вы хотели поговорить со мной? — спросила она уже более раскованным тоном.