Когда я свернул за угол, чтобы войти в зал, то вдруг увидел сержанта Бейкера: тот прислонился к стене у входа и нащупывал в кармане сигарету. Интересно, сержант Уошберн сейчас обходит здание с другой стороны? Я вошел и сел рядом с Лайнелом.
– Что случилось? – Он с огорчением взглянул на меня.
– Отец отправился домой.
Вернулись сержанты Бейкер и Уошберн и заняли свой пост в глубине зала. Вид у них был озадаченный.
Служба получилась отвратительная. Методистский священник не знал маму, никогда не общался с ее близкими и понятия не имел, какой она была. Он рассуждал о «бессмысленной трагедии», о том, что «Пути Господни неисповедимы». Служба еще не кончилась, а я горел желанием устроить новую «бессмысленную трагедию» и начать именно с него. Священник распространялся о «непоколебимости» маминой веры, а я понимал, что это ерунда. После занятий в «Ал-Аноне» в маме проснулась какая-то духовность, хотя она признавалась мне, что не представляет, какую форму имеет «высшая сила».
Немного утешало лишь то, что я не был одинок в своем мнении. После службы священник подошел ко мне выразить соболезнования, но я лишь покачал головой.
Лайнел оказался категоричнее.
– Где его откопали? – спросил он, когда мы выходили к машинам.
– По словам Силверштайна, этого же священника приглашали на похороны моего деда. Наверное, Силверштайн решил, что в этот раз получится хорошо.
– Зря он так решил.
– Точно.
Когда мы гуськом вышли из зала, журналисты засуетились. Камеры щелкали, вспыхивали, гудели, журналисты говорили в микрофоны и в портативные мини-кассетные диктофоны. К нам никто пока не приближался.
Меня посадили в лимузин, который отправился следом за катафалком. Ехал я один, если не считать молчащего водителя. Мне показалось, что у мистера Адамса лимузин в сто раз лучше, но я промолчал. Ради чего я здесь? Ради мамы.
К счастью, само погребение прошло быстро. Кроме меня, присутствовали Лайнел, сотрудницы турагентства «Улетное», Лео Силверштайн, сержанты Бейкер и Уошберн. Журналисты тоже присутствовали – заняли места на краю кладбища и давай орудовать телеобъективами и микрофонами-пушками. Прыгнуть бы к ним разок-другой, тогда репортажи получатся по-настоящему крутые.
Поминки должны были состояться в местном отеле. Мы рассаживались по машинам, когда Бейкер и Уошберн наконец выступили вперед.
– А, сержант Бейкер, сержант Уошберн! Как мило, что вы пришли! – с досадой проговорил я.
Оба застыли как вкопанные. Они же не знали, что я подслушал их разговор в моей бруклинской квартире. Потом вытащили жетоны: определенный порядок действий у копов запрограммирован.