Дорогая Милли!
Пожалуйста, прости, но боль сейчас не позволяет мне рассуждать здраво. Ты написала, что дорогие люди причиняют боль, и это правда. Если бы я не дорожил мамой, ее смерть не ранила бы меня. Если бы я не дорожил тобой, твои резкие слова не задели бы меня. Я не буду писать, пока не разберусь в ситуации, но я обязательно объявлюсь. Надеюсь, ты найдешь в этом больше плюсов, чем минусов. Если я откажусь от тебя, значит я откажусь от себя самого.
Я тебя люблю.
Дэви
Физический труд позволяет отрешиться от всего вокруг.
Камни я брал с осыпи у основания скалы. По цвету и текстуре камни совпадали с выступами, просто от времени и воздействия стихий они отломились и упали.
Известь наносить сложно, я загубил несколько партий, пока не получилось как нужно. Некоторую сложность создавало то, что высохшая известь куда светлее сырой. Я начал класть стену из глубины выступа, футах в десяти от края, и сделал ее длиной в сорок футов, то есть в половину от длины самого выступа.
К полудню гудела спина, болели руки, зато вдоль выступа я выложил стену высотой по колено. Со стороны обрыва я оставил проем для двери, а другим концом стена упиралась в скалу. Когда на нижних рядах кладки высохла известь, даже с расстояния десяти футов стало сложно определить, где кончается скала и начинается стена. С гребня на другой стороне каньона разница не просматривалась вообще.
Я прыгнул в оазис каньона с вертикальными стенами, минут десять купался в озере, потом вернулся на выступ и до самого заката выкладывал стену.
Ночью я снова наведался на склад в Йонкерсе. На этот раз я взял навесные окна с двойным остеклением, рамы, навесную дверь с оконцем из резного стекла, пиломатериалы для каркасов, светло-коричневую краску, еще известкового раствора, дровяную печь, дымоход и крепежные детали. Я перенес добычу на выступ – печь едва поднял – и задержался у кассы, пробивая свои покупки. Длинный чек и тысячу двести долларов я оставил на прилавке под кофейной чашкой.
Я же грабитель банков, а не просто вор.
– Дэви, вчера на ланче вас очень не хватало.
– Я гулял, миссис Бартон. Наверное, зашел слишком далеко.
Миссис Бартон улыбнулась:
– Ну, прогулки пойдут вам на пользу. Рада видеть, что у вас улучшается аппетит.
Я уставился на вилку. О еде я даже не думал – размышлял об оконных рамах и о кондиционировании для своей тайной крепости, для своего «замка уединения». Но вот я увидел на вилке кусочек яйца, и еда в желудке слиплась в неприятный тяжелый комок.
Миссис Бартон отправилась дальше, а я отодвинул тарелку.
Прежде чем отправиться на выступ, я прыгнул в Нью-Йорк и проверил свой абонентский ящик – переместился в проулок и свернул за угол к почтовому отделению Боулинг-Грин.