Наше продвижение я оценивал по второстепенным дорогам. Вот мы пролетели над второстепенной дорогой № 7, и пустыня сменилась дюнами, а мы оторвались от нефтепровода и повернули прямо на север. Мы снова приблизились к краю дельты, и на горизонте показался океан. А вот и Александрия – длинная полоса вдоль моря. Западная часть города построена прямо на озере Марьют, поэтому с нашей стороны Александрия напоминала остров. Потом внизу мелькнул узкий перешеек, мы повернули на северо-запад и полетели вдоль побережья над нефтяными доками и западной бухтой. Внутреннюю акваторию порта усеяли коммерческие суда и древние дау, круизные лайнеры стояли на швартовах или на якоре. Все круизные суда были слишком большими, чтобы оказаться «Арго». Вот мы пролетели над перешейком еще уже первого, потом над старой, многое повидавшей крепостью.
– Эль-Атта, – объявил Георг.
Чуть дальше на крохотной полоске земли, защищавшей восточную бухту, морю противостояла другая крепость.
– Кайт-Бей, – сказал Георг и посмотрел на часы.
Я взглянул на свои. Полет из Каира занял пятьдесят семь минут.
– Отлично! – похвалил я, и Георг улыбнулся.
Вертолет сел в двухстах пятидесяти ярдах от Кайт-Бей, на вертодроме Института океанографии и рыбного хозяйства. Я достал из сумки премиальные пятьсот долларов, протянул ему и нажал на переговорную кнопку.
– Еще пять сотен за один короткий перелет.
– Насколько короткий? Если не очень, мне понадобится дозаправка.
– Минут на пятнадцать или даже меньше. На двадцать максимум.
Георг кивнул:
– Когда вылетаем? Вертодром долго занимать нельзя.
Я огляделся по сторонам, запоминая место для прыжков:
– Через десять минут.
На карте-врезке, которую я изучил во время полета, улица называлась Куаср-Рас-эль-Тин, но указатель попался только на арабском, поэтому уверенности у меня не было. Зато я увидел английский указатель крепости. Швейцар отказался пускать меня, даже доллары, предложенные в качестве взятки, отверг, и мне пришлось его перепрыгнуть.
Журналистов я нашел быстро. Они устроились на парапете и смотрели на море в бинокли и фотографические телеобъективы. Примерно в миле от берега на якоре стояло белое судно с синей дымовой трубой. Корсо, журналист Рейтер, разговаривал со служащим египетской армии. Я помахал ему. Корсо оборвал беседу на полуслове, подошел ко мне и за локоть повел вниз по лестнице. Подальше, подальше от коллег!
– Из редакции мне звонили час назад. Почему вы так долго сюда добирались?
Объяснить ему, что прыгать я могу только в места, где бывал? Нет, зачем ему знать мои ограничения?