– Прости меня, сынок, прости! – Судя по голосу, мама сильно расстроилась.
– Ничего страшного. Просто иногда накатывает. И ты права: я терпеть не могу, как течет нос, когда я плачу.
Мама нервно засмеялась:
– Дэви, ты по-прежнему пытаешься меня развеселить. Мой личный придворный шут. Ты необыкновенный!
«Ты даже не представляешь насколько…»
Мне хотелось попросить ее кое о чем, но я не решался, боясь нарваться на отказ. Но вот мама попросила об этом сама, и необходимость отпала.
– Дэви, мы можем увидеться?
– Я сам хотел об этом попросить. Я могу прилететь к тебе на этой неделе.
– Ты работаешь?
– Нет.
– Тогда ты прилетишь в следующий раз. Я через неделю отправляюсь в тур в Европу. Вылетаем мы из Нью-Йорка, я могу взять выходной и задержаться на денек.
Я засмеялся.
– Что смешного?
– Ничего. Ну… кто-то из друзей сказал, что, если ты снова появишься в моей жизни, старых отношений не вернуть, придется строить новые.
– У тебя очень мудрый друг.
– Не друг, подруга. Едва ты заикнулась о приезде, я забеспокоился о том, что нужно прибраться в комнате.
– Значит, над чем-то годы не властны, – засмеялась мама.
Мы болтали еще около часа. Я услышал про мужчину, с которым встречается мама, про курсы в колледже, на которые она ходит, про красоты северной части калифорнийского побережья. В ответ я рассказал о Милли, о своей квартире, снова о Милли, о Нью-Йорке, снова о Милли.
– Похоже, она девушка чудесная, – подвела итог мама. – Я позвоню тебе, когда будут новости о прилете. Я точно тебя не потесню? Просто я наслышана про нью-йоркские квартиры и вполне могу позволить себе отель.
– Ты слышала про манхэттенские квартиры. У меня места полно, – парировал я, решив купить новую кровать. – Если меня не будет дома, оставь сообщение на автоответчике.
– Хорошо, Дэви. Я так рада, что мы с тобой поговорили.
– И я рад. Спокойной ночи, мама! Я тебя люблю.
Мама снова заплакала, и я повесил трубку.
9
В среду ко мне пришли прикрепленные к дому уборщицы. Я так давно не открывал входную дверь, что ее заклинило. Женщинам пришлось навалиться на нее, чтобы открыть. Когда дверь распахнулась, на лицах у них было странное выражение.
– Господи! – воскликнул я. – Что это за запах?
Одна из уборщиц вместо ответа показала себе через плечо. Посмотрев туда, я увидел, что за дверью у меня кто-то соорудил лежанку из газет и старых диванных подушек. Рядом стояла жестянка из-под кофе, над которой роились мухи. Судя по запаху, ее использовали как ночной горшок.
– Ничего себе! – растерянно воскликнул я. – Этим выходом я редко пользуюсь.
– Неудивительно, – отозвалась уборщица, крупная, темнокожая, с широкими плечами и проседью над правым ухом. – Я Вайноа Джонсон из «Рук помощи». Вы мистер Рис?