«Гранд-отель»[8] мне очень понравился: прекрасная постановка, чарующая музыка. Из персонажей мне особенно пришелся по душе мистер Крингеляйн, смертельно больной еврейский бухгалтер. Два Джимми – темнокожие официанты-артисты были тоже хороши. Финал получился отличный, но одна деталь глубоко меня взбудоражила. Стареющая балерина ждет, что молодой красавец-барон встретит ее на вокзале. Ни ее агент, ни ее компаньон не говорят ей, что накануне вечером Крингеляйн умер. Низость, какая низость, доброта с тенью предательства! Балериной манипулировали, чтобы она не перестала танцевать… Какая низость!
Мама пожала плечами:
– Очень жизненно. Может, даже слишком. Зато реалистично.
Предыдущую ночь мы оба спали плохо: очень боялись предстоящей встречи. Поэтому, едва мистер Адамс привез нас домой, отправились спать.
Следующим утром, когда мы усаживались в лимузин, я заметил, как Уошберн смотрит на нас в окно. Я сделал вид, будто его не заметил, но невольно вспомнил пистолет, что в тот раз был у него в руке. Интересно, как он вернулся из Центрального парка?
Мы позавтракали на Верхнем Вест-Сайде, потом мистер Адамс доставил нас к Метрополитену, и мы осмотрели передвижную выставку французских импрессионистов, которую привез музей из России.
– У тебя абонемент в этот музей? Как часто ты сюда приходишь?
Я пожал плечами:
– Стал чаще, с тех пор как купил абонемент. Но я заглядывал сюда, еще когда жил на Манхэттене.
Выставка нам понравилась, хотя посетителей в воскресенье было много и вели они себя отвратительно. Например, мама рассматривала картину, а одна женщина взяла и встала перед ней, загородив обзор. Мама отвела меня в сторонку и спросила:
– Людей специально учат вести себя по-нью-йоркски? Иначе такая грубость просто необъяснима. – Мама нахмурилась. – Да, наверное. Поведение в семье – та же учеба. Проблемы и неблагополучие передаются из поколения в поколение. Господи, надеюсь, не все жители Нью-Йорка из неблагополучных семей!
– Среди местных жителей немало дружелюбных. Я, например.
– Ха, ты – продукт импортный, в Нью-Йорке однозначно чужой.
– Ну, тогда мистер Адамс.
Мама кивнула:
– Да, я уверена, дружелюбных здесь много.
Я позвонил мистеру Адамсу с таксофона, и он забрал нас от главного входа. До Международного аэропорта имени Джона Кеннеди добираться предстояло около часа.
– Знаю, что времени у нас предостаточно, – начала мама, – но хочу убедиться, что мне дадут место у прохода. Терпеть не могу сидеть в середине или у окна.
По дороге в аэропорт мама уговаривала меня обратиться к психотерапевту.