И теперь она была мертва.
Может быть, кто-то на двадцать лет старше женщины, которую он помнил, был достаточно стар, чтобы умереть от естественных причин. Может быть, она умерла в больнице или в своей собственной постели, тёплой, комфортной и окружённой друзьями. Может, у неё была кошка, спящая на ногах. Амос надеялся, что это правда. Потому что, если это не так, если это не естественные причины, он собирался убить каждого человека, даже удалённо причастного. Он рассмотрел идею в своем уме, вращая её и так, и этак, ожидая понять, остановила ли Лидия бы его. Он сделал ещё один долгий глоток пива, обжигающий горло. Он и правда надеялся, что не заболеет.
«Ты не болен, — сказал голос Лидии в его уме, — тебе грустно. Ты скорбишь. Комок в горле. Полое пространство позади грудины. Ощущение пустоты в желудке, сколько бы пива ты туда не залил. Это скорбь».
— Да, — произнес Амос вслух.
— Что-то нужно, приятель? — спросил бармен с профессиональным равнодушием.
— Ещё один, — сказал Амос, указывая на свой полупустой бокал.
«Ты плохо переживаешь скорбь,» — сказал другой голос. На этот раз Холдена. Это была правда. Вот почему Амос доверял капитану. Он говорил только то, во что верил. Не было необходимости анализировать или выяснять, что он на самом деле имел в виду. Даже если капитан облажался, он действовал добросовестно. Амос не много встречал таких людей.
Единственное сильное чувство, которое Амос ощущал дольше, чем он мог вспомнить, — это гнев. Он был всегда там, ожидая его. Переживать скорбь таким образом было просто и легко. Он понял это. У человека, сидящего на расстоянии в несколько стульев, был грубый, костлявый вид, как у альпиниста. Он целый час пил одно и то же пиво. Каждый раз, когда Амос заказывал ещё одно, человек стрелял в него взглядом, наполовину раздражённым, наполовину завистливым. Желая, по-видимому, его бездонный кредитный счет. Это было бы так просто. Скажи ему что-нибудь, резкое и громкое, чтобы ему было стыдно отступить на глазах у всех. Бедный ублюдок будет чувствовать себя обязанным захватить наживку, и тогда Амос с чистой совестью пройдётся своей скорбью по парню. Небольшая заварушка может быть хорошим способом расслабиться.
«Этот парень не убивал Лидию,» — сказал голос Холдена. «Но, возможно, кто-то другой это сделал, — подумал Амос. — И я должен это выяснить».
— Хочу рассчитаться, амиго, — сказал Амос бармену, махнув ручным терминалом в его сторону. Он указал на альпиниста. — Налей этому парню следующих два за мой счет.
Альпинист нахмурился в поисках оскорбления, но не нашел и ответил: