Я кивнул.
- Какой у вас интерес к Престкотту и этому итальянскому джентльмену, о котором вы его допрашивали?
Даже тень былого авторитета и силы Турлоу все еще слепила более, нежели сияние власти придворного, подобного мистеру Беннету и, должен сказать, мне и в голову не пришло не ответить или указать на то, что он не имеет никакого права допрашивать меня.
- Я убежден, что зреет заговор, способный вновь ввергнуть страну в гражданскую войну.
- Разумеется, - сказал Турлоу со спокойствием, с каким всегда встречал любые известия, сколь серьезными бы они ни были. - Когда в какой-либо день и час за последние несколько лет такой заговор не зрел бы? Так что в этом нового?
- Новое то, что, как я полагаю, за ним стоят испанцы.
- И что это на сей раз? Объединенное нападение "людей пятой монархии"? Внезапная стрельба из пушек, предпринятая взбунтовавшейся гвардией?
- Только один человек. Венецианский джентльмен, который сейчас слывет философом. Он уже убил двоих - моего слугу и доктора Грова. И он украл у меня письма величайшей важности.
- Тот самый врач, о котором вы расспрашивали Престкотта?
- Он не врач. Он солдат, известный убийца и сюда прибыл для того, чтобы убить графа Кларендонского.
Турлоу крякнул. Впервые в жизни я видел его удивленным.
- Тогда вам лучше убить его первым.
- В таком случае те, у кого он состоит на жалованье, попытаются снова и нанесут удар быстро. По крайней мере сейчас мне известно, кто убийца. В следующий раз мне, возможно, не так посчастливится. Я должен использовать эту возможность, чтобы разоблачить английских участников заговора и покончить с ним раз и навсегда.
Турлоу встал и тяжелой кочергой поворошил поленья в камине так, что вверх в трубу взметнулся сноп искр: в его обычае всегда было, размышляя, занимать себя незначительными упражнениями.
Наконец он снова повернулся ко мне.
- На вашем месте я убил бы его, - повторил он. - Если этот человек будет мертв, то и заговору конец. Возможно, заговор оживят, а возможно, и нет. Если он ускользнет, то кровь падет на вас.
- А если я ошибаюсь?
- Тогда умрет итальянский путешественник, застигнутый грабителем на большой дороге. Без сомнения, великое несчастье. Но все, кроме его родных, позабудут об этом через неделю-другую.
- Не могу поверить, что в подобных обстоятельствах вы послушались бы своего же совета.
- Придется. Когда я охранял Оливера, то, прознав, что против Протектора злоумышляют, всегда действовал без промедления. Мятежи, восстания, заговоры, прочие незначительные дела - им можно дать немного воли, так как их всегда легко разгромить. Но покушение - иное дело. Одна ошибка - и с вами покончено навеки. Поверьте мне, доктор Уоллис: не переусердствуйте в хитрости. Вы имеете дело с людьми, а не с геометрией. Люди далеко не так предсказуемы и много чаще преподносят неожиданности.