— Ты думаешь?
«Похоже, поверила».
— А как ты объяснишь историю нашего с тобой знакомства?
Кофе в джезвах запенился и стал поспешно выбираться наружу.
— Вот, возьми печенье и пошли назад. Кстати, какое право ты имела оставить очаг без присмотра, пока я охотился?
Огонь действительно задремал, по остаткам дров бегали оранжевые щупальца. Сергей подложил дров и вернулся к праздничной шкуре.
— Можно, я сапоги сниму? — сказала Ниоле, вставая. — Ноги за день устают дико.
— Давно бы сняла.
Ниоле присела рядом и поднесла чашку к губам.
— С корицей?
— Угу, — ответил он.
Это была часть его плана.
— Вкусс-на-а-а, — разомлело произнесла она.
— Моя воля, я б всех производителей растворимого кофе на медные рудники сослал. Такое пойло делать из благородного сырья!
— А почему на медные?
— Там с ума сходят быстро.
— Какая изощренная месть! — потрясла Ниоле рыжими кудряшками.
— Еще хочешь? Там осталось. Разогреть не проблема. Даже лучше будет.
— Нет, ты что… Я ж ночью спать не буду.
Она поставила чашку на блюдце.
— И не надо, — решительно сказал Сергей, беря у нее из рук блюдце с чашкой.
Отставив его подальше, он, мучительно стараясь не выказывать робости, запустил руку в ее пушистую копну и, не обращая внимания на протестующее попискивание, привлек к себе.
«Вот почему мужикам нравятся длинные волосы… Ухватил за них — и к себе в пещерку!»
Он не сразу нашел в темноте маленькие губки Ниоле, а когда добрался до них, вложил в поцелуй весь свой жар — ведь корица действует и на мужчин тоже. Хотя не так сильно, как на женщин.
— Ой, ну что ты делаешь? — прошептала Ниоле, когда он оторвался от ее губ и принялся исследовать шею, спрятанную под толстым, высоким воротником трикотажного платья.
— А что ты хотела, дорогая? Припархиваешь к одинокому художнику эдакой музой и думаешь, что он вот так будет сидеть сложа руки и благоговейно любоваться на твою небесную красоту?
— Ну, я рассчитывала на уважительное отношение.
Сергей подтянул ее, довольно решительно упирающуюся, к себе и тут почувствовал, что она сама обнимает его за шею. Он ощупью нашел подушку и опустил на нее томно вздыхавшую Ниоле.
— Ты это все подстроил, — с упреком прошептала она, тем не менее чуть приподнимаясь, чтобы ему было удобнее стаскивать с нее платье.
— Работа такая, — обреченно сознался он, откидывая платье подальше. — Все время что-то подстраиваешь…
На Ниоле остались беленький кружевной лифчик и толстые темные колготки. Вопреки собственному утверждению Сергей замер, приподнявшись над ней на локте.
— Ты что? — чуть слышно прошептала она.
— Решил все-таки полюбоваться… Ты не представляешь, какая ты красивая.