Руш рискнул окинуть взглядом зал, надеясь, что Чейз с его людьми вот-вот появятся. Всего в нем было три выхода — два по бокам от сцены плюс массивные двери, через которые он сюда попал. Он сообщил Бакстер, что каждый из них охраняла пара секьюрити-любителей, ни один из которых, по-видимому, не засек приближения групп захвата, затаившихся от них всего в нескольких сантиметрах за деревянными перегородками.
Потом вновь сосредоточился на Грине. Психиатр спустился со сцены, чтобы оказаться ближе к своим последователям. Его пышные волосы удерживала на месте гарнитура с наушниками и микрофоном. Руш вынужден был отдать ему должное — Грин был харизматичный человек и обаятельный оратор, обладал притягательной индивидуальностью, способной впечатлить даже самых бесчувственных.
— Мы очень, очень гордимся нашими братьями и сестрами, — страстно обратился он к собравшимся срывающимся от волнения голосом.
Грин принялся расхаживать по проходу, вероятно, задавшись целью заглянуть каждому из присутствующих в глаза. Какая-то женщина, сидевшая с краю, при его приближении вскочила, обняла его и в экзальтации расплакалась. Руш заметил, что один из охранников двинулся от двери к Грину, но тот махнул ему рукой, давая понять, что с ним все в порядке. Грин погладил даму по голове, взял ее за подбородок и сказал:
— А мы, в свою очередь, тоже заслужим их уважение.
Зал встретил эти слова бурной овацией.
— А один счастливчик, который прямо сейчас сидит в этом зале, сделает это немного раньше остальных, — улыбнулся Грин, наконец отстраняясь от женщины.
После этого комментария все стали смотреть по сторонам и вглядываться в лица соседей, пытаясь определить неназванного избранника. Руш воспользовался ситуацией, чтобы еще раз осмотреть зал. А когда повернулся обратно, увидел, что Грин совсем близко. Их разделяло всего два человека. Не больше двух метров.
Полиция могла ворваться в любую секунду.
Руш на мгновение задумался, удалось ли бы ему до него дотянуться.
Грин, видимо, почувствовал на себе взгляд Дамьена и посмотрел на него в упор. Потом опустил глаза на окровавленную рубашку, но даже не запнулся:
— Два дня, друзья мои. Ждать осталось всего два дня! — крикнул он, до крайности воодушевив аудиторию, под шквал рукоплесканий дальше по проходу и через мгновение оказался вне зоны досягаемости.
Глядя на светившиеся обожанием лица, Руш понял, почему Грин пошел на риск и созвал это последнее собрание: эти люди ему поклонялись. Чтобы заслужить его одобрение, они могли сделать все что угодно, даже умереть, взамен требуя только одного — чтобы их тоже любили. Им было жизненно необходимо напоследок его увидеть.