Бакстер нерешительно замерла на пороге индивидуальной палаты Руша в больнице Сент-Мэри. За окном сыпал снег. На какую-то долю секунды она вновь оказалась в той мрачной церкви и увидела на горле Кертис тонкую красную линию — от язвительных слов Грина к ней вернулись воспоминания…
Во сне Дамьен казался мертвецом, его голова склонилась на грудь, где под бинтами по-прежнему кровоточили раны. Руки были неестественно раскинуты в стороны, от них к капельницам на подставках змеились тонкие трубочки, со стороны похожие на путы, приковавшие его к постели.
Его веки задрожали, глаза открылись, он увидел Эмили и устало улыбнулся.
Она прогнала видение, подошла к койке и бросила ему здоровенный пакет печенья с шоколадом, купленный в киоске в вестибюле. Жест вполне мог бы получиться трогательным, если бы не капельницы, сковывавшие движения рук агента, и не его возглас от боли, когда злополучное печенье упало в аккурат на окровавленную повязку.
— Твою мать! — воскликнула Эмили и быстро переложила пакет на стоявшую рядом с койкой полку на колесиках.
По телевизору шел рождественский фильм, в котором Эмили узнала «Гарри Поттера и принца-полукровку». Альбус Дамблдор предостерегал своих учеников, напоминая, что самое страшное вражеское оружие таится в них самих, и Бакстер поразило сходство с их собственной историей.
Она выключила звук и села рядом с Рушем.
— И когда вас отсюда выпустят?
— Завтра утром, — ответил он. — Им нужно под завязку накачать меня антибиотиками, чтобы я, цитирую, «не умер». Но теперь я хотя бы могу дышать.
Эмили бросила на него вопросительный взгляд.
— Мне в легкое воткнулось ребро, — объяснил он, — еще тогда, в тюрьме.
— О господи, — виновато произнесла Бакстер, не сводя глаз с его повязок.
— Забавно я теперь буду выглядеть в бассейне, — пошутил Руш.
— Может, они смогут это поправить, — сказала Бакстер, — пересадка кожи или что-то типа того?
— Да, — ответил он, — наверняка смогут.
Звучало это не очень убедительно.
— Есть люди, которые переделывают татуировки, — с надеждой в голосе предположила она, — чтобы избавить клиентов от имен бывших и всякого такого.
— Ну да, чтобы у меня было написано не «Кукла», а, скажем, «Кукса», да? — кивнул Руш и скривился.
— Тогда уж лучше «Букля», — с непроницаемым лицом посоветовала Бакстер, и они оба расхохотались.
Внезапная боль заставила Руша схватиться за грудь.
— Из Грина удалось что-нибудь вытянуть? — спросил он.
Бакстер рассказала, как прошел допрос мнимого лидера и что им удалось вытрясти из арестованного доктора Янниса Хоффмана. Последний предоставил полиции все сведения о своих пациентах, трое из которых входили в число тринадцати Кукол, все еще разгуливающих на свободе. Он специализировался на онкологии и паллиативной помощи, и его завербовал сам Грин, которого он считал единственным организатором всех убийств.