- Мы все умрем в положенный срок, сударыня, - сказал я с важностью в тщетной надежде ее успокоить.
Однако она была не из тех, кого легко провести. Свой вопрос она задала спокойно и, очевидно, умела отличать правду от ее противоположности.
- Но для некоторых он приходит раньше, чем для других, - ответила она с чуть заметной улыбкой. - И моя очередь близка, ведь так?
- Я, право, ничего сказать не могу. Если не начнется загнивание, вы поправитесь. Но, говоря откровенно, я опасаюсь, что вы очень ослабели.
Я не мог сказать ей прямо: да, вы скоро умрете. Но смысл был ясен и без того. Она безмятежно кивнула.
- Так я и думала, - сказала она, - и приемлю Господню волю, как счастье. Я ведь обуза для моей Сары.
Come 1'oro nel foco, cosi la fede nel dolor s'affma*. [Как золото огнем, так вера очищается страданием (итал.).] Защищать дочь у меня охоты не было, но я пробормотал, что, кажется, свои обязанности она исполняет с радостью.
- Да, - сказала старушка, - слишком уж она блюдет свой долг.
Изъяснялась она языком слишком высоким для ее сословия и образования. Я знаю, что скверность окружающего и грубое воспитание не обязательно исключают природное благородство, но опыт учит нас, что подобное случается лишь очень редко. Точно так же как утонченность мысли требует утонченности обстоятельств, так животная грубость и убогость жизни накладывают неизгладимый отпечаток на душу. Однако эта старая женщина, хотя и пребывала в самом жалком состоянии, говорила с сочувствием и пониманием, которые я не часто находил у самых высоковознесенных людей. И это невольно пробудило во мне нежеланный интерес к ней как к пациентке. Исподволь, сам того не замечая, я перестал считать ее безнадежной: возможно, поймал я себя на мрачной мысли, мне и не удастся победить Смерть, но хотя бы я заставлю ее побороться за свою добычу.
Потом вернулась девушка со сверточком ингредиентов, которые мне требовались. Глядя на меня с некоторым вызовом, она сказала, что я дал ей недостаточную сумму, но мистер Кросс, аптекарь, отпустил ей на два пенса в кредит, когда она поручилась, что я уплачу. Я прямо-таки онемел от негодования: ведь она словно бы пеняла мне за какой-то мой недосмотр. Но что мне было делать? Деньги были потрачены, пациентка ждала, и я был выше того, чтобы вступать в пререкания.
Сохраняя внешнюю невозмутимость, я взял свою дорожную ступку с пестиком и принялся толочь составные части - немного мастики для липкости, гран соли аммония, два грана ладана, драхма госларита и по два грана селитры и ярь-медянки, соответственно.