- Желаю.
Ричард потер глаза.
А ведь сон как рукой сняло... бодрость временная, но воспользоваться стоит.
Слуга кивнул.
И повернулся спиной.
Он шел по дому, неся на вытянутой руке шар-светильник, и даже спиной умудрялся выражать неодобрение. Впрочем, на неодобрение Ричарду было глубоко наплевать.
Узкие коридоры.
Редкие двери из толстого мореного дуба.
Кованые петли.
Замки железные... зачем в доме замки? От кого закрываться? Или правильнее было бы сказать, кого закрывать?
...и воду горячую не провели. В столице горячая вода и до второго округа добралась. А тут вот... купальни, как сотни лет тому.
Слуга любезно приоткрыл дверь, пропуская Ричарда.
- Все готово, - возвестил он. - Если вам понадобится что-то, достаточно позвонить в колокольчик...
...сумрачно.
Пара шаров под потолком не способны разогнать темноту.
Жарко.
И жар идет из-под земли.
Парно.
Воздух влажный, тяжелый.
Хорошо.
Подобные умывальни Ричард только на картинках видел. Чтобы и пол, и стены, и глубокие чаши бассейнов плиткой выложены, и не просто так, а будто бы море бело-синее, с барашками волн. В нем же - твари всякие.
Рыбы.
Морской конек.
И чудище со щупальцами, обнявшее корабль, будто игрушку...
- Фантазия моего предка внушает уважение, - Генрих лежал в длинной чаше, вытянувши тощие ноги. - Прошу... здесь самый горячий источник, плюс к нему - пару камней зачаровано. Самое оно, чтобы расслабиться.
Ричард поморщился.
Он все же надеялся, что у него будет ночь подготовиться к разговору, которого не избежать.
- Не стоит опасаться. Я предпочитаю женщин...
- А есть варианты? - хмыкнул Ричард.
Вода была цвета молока. Время от времени в бассейне что-то булькало, и в воздухе появлялся терпкий цветочный аромат.
- Вы не представляете, сколько всяких вариантов есть, - Генрих усмехнулся. - Садитесь. Вы же понимаете, что вопросов у меня накопилось изрядно. Но настаивать я не буду... я помню все, что там происходило... и деяния моего предка...
Он поморщился.
- Я говорил, что меня заставляли наизусть заучить его славную биографию? И пороли за малейшую неточность. Отец полагал, что я должен брать пример...
Генрих откинулся.
Он был тощ.
И длиннорук.
И темная повязка, перетянувшая тело его, казалось, не доставляла лойру ни малейших неудобств.
- И я жил, осознавая, что недостоин носить его имя... ничтожен... перед великими деяниями, - Генрих закрыл глаза. - Вы, наверное, не знаете, что мой славный предок не только поддержал мятеж, но и сумел поднять чернь... он захватил градоправителя. И вынудил его отдать приказ о разоружении имперской сотни... и освобожденный народ, ведомый чувством праведного гнева, сверг гвардейцев... так писали в семейных хрониках.