Проверил клинок на поясе.
И старую карту, купленную им еще в прошлый раз... нет, карт в Харразе продавалось великое множество, на любой вкус, вот только правдивые средь них встречались редко.
Ричарду почти повезло.
- А может, ты камень Оливии оставишь? - поинтересовался Альер, переминаясь перед забранным решеткой провалом. - Я уже коротал века в одиночестве... как-то не тот опыт, чтобы повторять.
Прозвучало жизнеутверждающе.
И вновь появилась трусливая мыслишка отступить.
Скажем, сесть на корабль. Можно ведь и не одному... их с Оливией доли хватит для безбедного существования... да что там, и детям останется...
Он тряхнул головой, избавляясь от странной уверенности, что дети у них были бы чудесными.
Какие, к Проклятым богам, дети?
Ричард поправил повязку со светящимися камнями и решительно шагнул в темноту.
В конце концов, он бывал уже здесь. И не верил в ту легенду, которая утверждала, что проклятые подземелья имели дурное обыкновение меняться.
Ричард определенно проходил по этому узкому коридору, больше похожему на крысиный лаз. Не известно, кто и для какой надобности его вырыл, но сомнительно, чтобы цели были благородными. Скорее уж честное общество Харраза использовала подземелья, чтобы припрятать кое-какие ценности, которые магистерия Харраза ценностями не считала.
Впрочем, лаз давно уже не использовался.
Синий мох разросся здесь густо.
В рассеянном свете камней, он обретал насыщенный сливовый оттенок.
Вздрагивал.
Расползался под ногами с премерзким чавкающим звуком. Стекал по стенам, оставляя на одежде слизистые следы. И запах... с другой стороны опытные люди нарочно натирали одежду этим самым мхом, утверждая, что вонь его не столько отпугивает нежить, сколько прячет от нее сытный дух человека...
Знакомый поворот.
И стена с узким, как протиснуться, лазом. Он вывел в коридор широкий, с ровным полом и гладкими стенами. Через каждые десять шагов в стенах этих были сделаны ниши.
Воздух здесь был почти хороший.
И мох встречался лишь изредка, в трещинах пола.
Прямо.
Сотни две шагов, насколько Ричард помнил. И каждый плодил долгое эхо. Ричард не мог бы сказать точно, когда появилось ощущение, что за ним следят.
У белесой статуи, от которой остались лишь пара ног и голова, закатившаяся за эти ступни?
Или чуть позже? У затянутой серебристой паутиной ниши, в которой что-то виднелось и, возможно, ценное, но навряд ли настолько ценное, чтобы рисковать здоровьем и связываться с Белой вдовой. Толстобрюхая паучиха, чей яд способен был отправить на тот свет не один десяток некромантов, дремала в уголке. Но стоило Ричарду приблизиться, как белесый ком расправил конечности, приподнялся, уставившись на Ричарда двумя десятками черных глаз...