— Ливи, деточка, — Грен подал мне руку. — Не надо тебе смотреть на такое…
…когда я вернулась в тело, пожалуй, именно этот момент прошел мимо. Вот я стою над собою же, и вот уже со стоном пытаюсь подняться, а руки увязают в иссушенной земле. Она, мелкая и черная, липнет к вспотевшей коже, и руки выглядят черными.
Красными.
— Куда поперла, дура? — вежливо осведомился Ричард, сплевывая.
Только плюнуть не получилось, розовая слюна прилипла к подбородку, и он раздраженно стер ее.
— Я…
Я хотела кричать.
И плакать.
И если бы он полез спрашивать, как я, не ранена ли, не испугана ли, я бы расклеилась и разрыдалась. Но он не стал. И руки не подал. И просто стоял, глядя, как я пытаюсь подняться… и уже за это я была ему благодарна.
— Жива. Не ранена. Все в порядке. Спасибо, — сказала я, вытирая грязь о юбку, которая и без того была безнадежно испорчена.
— В следующий раз сиди там, — Ричард махнул в сторону октоколесера.
Я хотела сказать, что надеюсь, что следующего раза не будет, но промолчала. Будет. И мы оба это понимаем. И наверное, нам действительно повезло несказанно, что он…
— Как ты… — я сглотнула и отвернулась, стараясь не думать о мертвецах, которые меня окружали.
— Альтернативные… техники, — Ричард вцепился в гроздь подвесок. — Иногда… оказываются очень… полезными…
Я кивнула.
И именно тогда, на кивке, меня и вырвало в первый же раз.
— А…
— Скоро очнуться, — Ричард протянул платок. — Это… недолго…
Он сглотнул и отвернулся, пытаясь выглядеть невозмутимым. Но почему-то я в эту невозмутимость не поверила.
Глава 2. Некромант и обстоятельства
…убивать ему не приходилось.
Людей.
Нежить — дело иное, ее упокоить — святой долг порядочного некроманта, а еще его единственный заработок. Да и нет в нежити, пусть порой весьма человекообразной по виду, ничего действительно человеческого. А сейчас на траве лежали люди.
Трое.
…и тот снайпер, чье тело, Ричард надеялся, уже убрали и упокоили на городском кладбище.
И ведь эти — не последние. Слухи расходятся, что круги по воде. Ульрих поспособствует, чтобы круги эти были велики,
Оливия стиснула кулачки. Выглядела она бледной, но в истерику ударяться явно не собиралась, что само по себе радовало: сил на чужие истерики у него не было.
Сил вообще не было.
Он и стоял-то исключительно на упрямстве…
…а хуже всего, что ему пришлось использовать «Серый тлен», забытый, но, несомненно, запрещенный. И действенный…
— Я тут… просто посижу, ладно? — поинтересовалась Оливия, отползая от мертвеца. Вид тот, к слову, имел преомерзительный. Да и воняло…
— Посиди, — разрешил Ричард, сам присаживаясь рядом.