Придя в свою комнату, Геста уселась на кушетку, сложив руки на коленях, и уставилась в угол. Как глупо все вышло, не успела даже толком поблагодарить того мужчину. Но,во всяком случае, теперь хоть ходить нормально можно, и руки ничего не сковывает. Избавившись от дорогих и пугающих статусных украшений, Геста словно почувствовала себя свободнее.
Грустно, конечно...
Странная из нее вышла невеста, подумалось Гесте. А потом она пожала плечами, усмехнувшись про себя, и тихонько запела венчальную песню. Эту песню иногда певала ее приемная мать Селла, посматривая на старину Кима, и глаза ее при этом таинственно блестели.
Сейчас войду я в дом, где ты живёшь,
И где меня давно ты ждёшь,
И где со мною проведёшь ты ночь...
И мы, друг другу в верности клянясь,
Расположимся у огня,
А после сын родится у меня
или дочь...
(из песни Валентины Толкуновой)
Бродить целый день вокруг, не попадаясь на глаза и не приближаясь, было сложно. Потому что Зэйна и человеком, и зверем притягивало к девушке, словно какой-то странной магией. Но он поставил себе жесткий предел. Надо успокоиться, понять, что с ним происходит. Возможно, это именно магия, он же видел, девчонка магичила. Это может быть просто откат, такая его реакция на постороннюю магию в стенах Лабиринта.
Успокоиться. Разобраться, а пока присматривать за ней со стороны. Она неловкая. Может опять порезаться или еще что-то по неосторожности с собой сотворить. Мало ли, что взбредет в голову этой блаженной. Вон, целое утро бродила, наверное, ноги натерла. Зэйн видел, как она возвращалась, неся в руках туфли.
При мысли, что этой глупышке больно, у него самого начинало ныть где-то в груди. Потому он и решил проверить. А приблизившись незаметно, услышал, как она тихонько пела.
Кинжалы и стрелы огненные. Вот что Зэйн почувствовал, уразумев, ЧТО она поет.
...А после сын родится у меня
или дочь...
Заткнул уши, зажмурился и умчался к чертовой матери в самое сердце Лабиринта. Туда, где он мог бесноваться и реветь сколько влезет, его никто не услышит.
Она не была, ни дурой, ни блаженной, она просто обыкновенная девушка, которой хочется счастья.
А он проклятый идиот.
... сын родится у меня или дочь...
Как он мог?! Запродать свое еще не родившееся дитя и ЕЕ Гелсарту?! ЕЕ?! Как?!
В какой момент Господь лишил его разума? Как, чем Гелсарт его развел, что он согласился?!
Потом он долго сидел, сжимая руками голову. Остывая и медленно приходя в себя.
Свое решение он принял, Если за ошибки надо платить, он один за них заплатит, девушку это не коснется.
Теперь глаза можно было открыть. Глубоко вдохнуть, подавляя горечь, и усмехнуться. Что ни говори, заставлять себя держаться от нее вдалеке было тяжело, сняв с себя этот запрет, Зэйн испытал большое облегчение.