Странно как-то. Находиться здесь стало невыносимо, и я поднялась.
— Прости, мне пора, — попыталась улыбкой смягчить свой уход, но парень расстроился.
Его реакция стала неожиданностью для нас двоих. И слова, которые сорвались у него, думаю, удивили нас одинаково.
— Еще придешь?
— Да, — пообещала у выхода.
Выскользнула из палаты. Но оказавшись в коридоре, ощутила не облегчение, а пустоту.
Как будто я не сделала то, что должна была. Как будто я упустила кое-что важное. Но вот что?
Я уже подходила к лестнице, когда услышала чей-то окрик и непонятный шум. Обернувшись, увидела, как в палату, запыхавшись, несется молоденькая медсестра. Почти сразу за ней в ту же палату поспешно вошел мужчина в халате. Врач, скорее всего. Были слышны их разговоры между собой, волнение… И казалось бы, какое мне дело?
Но я притаилась. Стояла под стеной и ждала, когда кто-нибудь выйдет.
Ждала.
Сначала вышел мужчина. Отдав какие-то распоряжения, он затерялся в дали коридора. Потом из палаты вышла медсестра. Какое-то время она постояла на пороге и уже, видимо, собиралась идти на свой пост, но заметила меня. А я заметила в ее глазах печаль, а потом быструю вспышку — то ли радости, то ли надежды.
— Вы к мальчику? — спросила она.
— Нет, я приходила к Тумачеву, в восьмую палату. Он после аварии…
— Простите, — резким тоном, ничуть не напоминающим извинения, произнесла девушка и ушла на свой пост.
А я вдруг почувствовала тот же странный порыв, что и вчера, и направилась следом за ней.
Она заняла свое место, не обращая на меня внимания, принялась рассматривать какие-то карточки.
— Простите, — обратилась я к ней, а она даже головы поднимать не стала.
— Вы что-то хотели?
— Да. Я хотела бы узнать, о каком мальчике вы говорили.
Она подняла на меня глаза, качнула головой, словно поражаясь, что я вообще здесь делаю и какое право имею задавать ей вопросы. И, я видела, — уже хотела ответить какую-то колкость, но передумала.
— Я говорила о том мальчике, — сдержанно сказала она, — которого сбил ваш знакомый. Или он вам жених?
— Тумачев? — догадалась я, хотя в рассказе об аварии, который я недавно выслушала, не было даже упоминания о каком-либо мальчике.
— Значит, жених…
— А что с мальчиком? Как он? — не стала я углубляться в историю своих отношений с Костиком. — Я видела, что в палату заходил врач и… Может, нужна какая-то помощь?
И вот стоило произнести эти слова, как я поняла, что подтолкнуло меня прийти сюда. Не знаю, почему, но причина была именно в мальчике.
— Помощь? — удивилась медсестра. — Ваш жених отказался от какой-либо помощи, а мальчику не помешала бы любая. Хоть какая-нибудь. Ваш жених вообще заявил и выкрутил так, что он ни при чем. Не пил, не сбивал. А так, мальчишка сам кинулся под колеса. Да и что с него взять? Детдомовский. Родители умерли всего год назад, и он никак не может смириться. Почему бы не покончить с собой, в самом деле?! Все правильно! Все логично!