— А ты вообще суешь нос не в свои дела, — смерила Музу презрительным взглядом Алиса-Антонина.
— А знаете, что меня впервые заставило задуматься о возможности подмены? Не поверите, но в этом виноват ваш дружок и человек, прикрывающий вас в полиции, — Константин Сергеевич.
— Этого не может быть! — стукнул по столу Виталий.
— Нет! Он не хотел! Так получилось. Он так меня уговаривал уехать домой! Любой здравомыслящий человек засомневался бы в его искренности. И еще он мне рассказал то ли фильм ужасов, то ли страшный сон, в котором я, как надоедливая учительница, прихожу к людям и заставляю их заниматься музыкой, хотят они этого или нет. Я подумала, что есть несоответствие: умирающий человек сообщил, что его сын безумно хотел изучать музыку, просто не было денег. А я успела понять, дорогой Петр, что у вас нет ни малейшей склонности к музыке. Как так? Я не знаю ни одного человека без слуха, который хотел бы научиться играть, потому что для него это занятие превращается в пытку! Не могли вы этого хотеть, потому что вы — не его сын-инвалид, а безжалостный убийца, совсем другой человек! — перевела дух Муза. — А еще, когда мы с Антониной-Алисой приехали на квартиру к Виталию, она сразу же включила свет, хотя выключатель находится в необычном месте. Ты уже не раз бывала в этой квартире! Ты всё время лгала!
Антонина-Алиса нервно дернула плечом. А нотариус закурил. Наверное, он уже жалел, что не вызвал полицию сразу. Руки у него тряслись.
— Вы ничего не докажете, я инвалид. Оставьте меня! — истерично крикнул Виталий-Петр.
Пепел с сигареты Валерия Алексеевича упал на бумаги, и они тотчас вспыхнули ярким пламенем.
— Вот ведь черт! — выругался нотариус и принялся махать на пламя, которое мгновенно выросло еще больше и перекинулось на жалюзи и многочисленные папки на стеллаже.
— Господи! Дева Мария! Чего смотрите? Помогите! — крикнул нотариус.
Антонина-Алиса рванула к двери и закричала:
— Она закрыта! Черт! Где ключ?!
— На окнах решетки, — напомнила Муза.
Инвалид Виталий вскочил и кинулся выламывать дверь своим мощным плечом. Нотариус наконец вылил на стол и стеллаж воду из графина и погасил пламя. А Муза стояла и улыбалась.
— Вуаля! Что и требовалось доказать! Чудесное исцеление! Да у меня еще и дар целительницы!
— Ах ты ведьма! — разбил графин с водой Петр и с горлышком-«розочкой» кинулся на Музу. — Да я убью тебя! — Сильным броском он повалил ее на стол. — Неужели ты думаешь, что я выпущу тебя отсюда живой? Да я лучше сам тебя сожру! — орал он, прицеливаясь, как ее получше пырнуть, а Муза, отбиваясь, визжала во весь голос.