— Да кто его знает? Кому он нужен…
— Да? — задумался Василий Михайлович и погладил свою лысую голову. — Да уж лучше быть, как я, лысым. Брутально!
— Это точно! — согласилась Муза.
— Как понял Григорий, таких мужчин — подсадных уток предлагали только очень привередливым женщинам, которые отмели уже много кандидатур и начинали капризничать, что они заплатили деньги, а им до сих пор не предоставили нормального жениха. Они начинали угрожать, что потребуют назад деньги или еще что. И вот тогда — на! Как вам такой мужчина? Ой, это тот, кого я ждала! Конечно, с таким я с удовольствием пойду на свидание! Вот и все! На тебе — свидание! На тебе — отказ от подсадного мужчины, и денежки твои все равно улетучились! Схема-то проста и очень тянет на статью «Мошенничество». Это то, что всегда очень трудно доказать, но благодаря Григорию у нас доказательства имеются, — с улыбкой сказал Василий Михайлович.
— Надеюсь, что они ответят по всей строгости. Нельзя так использовать чувства людей, — согласилась Муза, которая в сложившейся ситуации не смогла не добавить: — А я совсем лопухом оказалась… Господи, Григорий Георгиевич, наверное, смеется надо мной.
— В смысле? — переспросил Василий Михайлович.
— Я не возмущалась, ничего не требовала. Пошла на свидание с этим козлом, то есть с первым, кого мне предложили. Еще и прессинг такой был, что надо брать первого, который внимание на тебя обратил! Мол, нельзя разбрасываться, мужчин мало! Больше с тобой никто и не согласится встретиться! И я сразу же повелась без выбора, — пожаловалась Муза.
— Да, это ты опростоволосилась, — хмыкнул Василий Михайлович, пребывающий в прекрасном расположении духа. — А то бы и тебе Гришу предложили! Вот бы ты оторвалась на нем! Ха-ха-ха!
— Смешно, — с некоторой долей неприязни посмотрела на него Муза.
— Нет, Музочка, ой, не могу, ну что за имя у тебя? Я сейчас умру от смеха! — веселился Василий Михайлович.
И Муза, наблюдавшая за ним, поверила, что он умрет, потому что ей стали внушать опасение и цвет его лица, и хрипы, внезапно появившиеся при дыхании.
— Ой, не могу! Му-за! Эй, где мой Орфей? Нет, я согласна пойти со всеми. И даже с мужиком с крашеными волосами! Нет! Это невозможно! Умора! Помогите! А… а… а… — Внезапно лицо Василия Михайловича посинело, он схватился за грудь, то есть за область сердца, и повалился на стол, стуча по нему, словно требуя продолжения банкета, но только вид у него при этом был не очень жизнеутверждающий, вернее, совсем даже наоборот.
Муза, вышедшая из секундного ступора, бросилась вон из кабинета. Она сразу же кинулась к первому попавшемуся навстречу, крича во все горло, что в кабинете плохо человеку.