Муза залилась краской. Было понятно, что Григорий имеет в виду — ее весьма неудачные поиски мужа. А ведь она только что узнала, что мужчина, который ей так нравится, оказывается, холост. Самое время проявить женскую хитрость и использовать искусство соблазна, а она должна внезапно уехать в другой город. При этом Григорий понимает, что так сложилось, что именно ее подписали на такое странное дело.
«Все равно такой мужчина не для меня — покалеченной учительницы музыки преклонного возраста и без денег. А он так красив!» — подумала она о наболевшем.
— Кто? — спросил Григорий.
— Что? — вздрогнула Муза.
— Ты только что сказала, что он очень красив. Вот и интересуюсь — кто?
— Я это вслух сказала? — ужаснулась она, краснея. — Простите. Это я о своем…
Григорий снова посмотрел на дядю Федора, не заостряя внимания на странных словах Музы.
— И кроме того, просто неприлично вешать свои грехи и проблемы на совершенно постороннего человека, а в данном случае — слабую женщину! Что она одна будет делать в чужом городе? Может, она сама вся в проблемах… не может бросить своих детей… — продолжил Григорий, которому явно не хотелось отпускать Музу неизвестно куда.
— Я говорил, что вижу людей, уверен, что у Музы, без обид, нет детей… — ответил старик, — и не поверю, что это не так…
— Да ничего страшного! Все нормально. Мне и деньги как раз нужны, — решила сказать свое слово Муза, ставя жирную точку и не желая, чтобы дальше копались в ее личной жизни.
— Денег и я могу тебе дать, — тут же откликнулся Григорий. — Муза, подумай хорошо! Ты ничем никому не обязана!
— Это с какой такой радости? Я деньги не просто так беру, я их пытаюсь зарабатывать, — возразила она.
— Ой, заплачу, дочка! Вот и заработаешь, сколько захочешь! Сразу все отдам, хочешь? Не авансом, а сразу, хочешь? Очень хорошо заплачу, — заверил ее дядя Федор, даже порозовев лицом.
— Простите, что вмешиваюсь, — совершенно внезапно подал голос еще один больной, присутствующий в палате. До этого времени он лежал, отвернувшись к стенке, и вроде как спал. — Но я хочу сказать одну вещь. Воля умирающего — закон! Так всегда на Руси было! — сказал он, даже не поворачивая перебинтованное лицо к ним.
Это-то все и решило. К тому же из коридора послышались звуки передвигаемой тележки и веселый голос медсестры:
— Каша гречневая с мясом! Сегодня у нас хороший ужин! Налетай! Готовьте чашки для чая!
— Да! Моя добыча! — удовлетворенно вздохнул Гриша.
Муза чувствовала легкое беспокойство, и это ощущение было непривычным для нее. Дело в том, что Муза очень редко путешествовала. Все ее поездки закончились, когда она перестала гастролировать со своим оркестром. То есть раньше путешествия были по работе, и иногда удавалось выкроить за границей несколько часов для отдыха. Именно собираясь в очередную поездку, Муза испытывала такое же волнение. Укладывание походного чемодана, томительное ожидание, надежда, что все пройдет хорошо. А потом эти волнения исчезли вместе с поездками. У Музы мелькала мысль, что если она не найдет хорошо оплачиваемую работу, то вообще за границу никогда не сможет выехать. Вот и довольствуйся теперь воспоминаниями, связанными с гастролями с оркестром. Вроде как и в этой стране была, и в этой… а по большому счету, нигде… Особо ничего и не видела, с экскурсоводом не ходила.