— Значит, вы пошли в магазин за продуктами и выпивкой? — спросил следователь хмуро.
— Так и было! Вон продукты. — Муза махнула рукой на брошенный в коридоре пакет. — Я же вам уже все сказала.
— А вы не волнуйтесь так, надо будет — еще сто раз повторите. А почему вы сразу не пошли в подсобку к Людмиле Юрьевне? — спросил следователь, не отрывая взгляда от своей писанины.
— Потому что у нее, как вы выражаетесь, в подсобке очень душно, тесно и неуютно. Поэтому я занесла продукты в номер, а потом пошла за ней, чтобы пригласить к себе и нормально посидеть за большим столом. Здесь все-таки три комнаты, стулья, стол и посуда! — Муза поймала себя на мысли, что он ее сильно раздражает.
— Да, я вижу, люкс, — с неопределенным выражением лица обвел взглядом комнату Константин Сергеевич и зябко поежился: — И дальше что было?
— Я же уже рассказала, — нахмурилась Муза. — Мне тяжело повторять снова и снова.
— Лучше сейчас покончим с этим, чем вам придется со мной проехать в отделение. Сейчас для протокола, — не согласился с ней следователь.
— Поставила я продукты и пошла за Люсей, то есть Людмилой Юрьевной, — нервно дернула головой Муза.
— Дверь в подсобку была открыта? — спросил Константин Сергеевич.
— Открыта, да… Открыта. Я уходила — тоже не закрывала на ключ. Да и Людмила вряд ли закрывалась, она меня ждала. Ей явно не хватило выпивки, — сказала Муза.
— И дальше? — допытывался следователь.
Муза снова дернулась и перевела дух.
— Захожу внутрь, а там, там… Все сдвинуто, разбросано, перевернуто, — вздохнула Муза, — нет, там и до этого порядка особо не было, но тут сразу бросилось в глаза, что все как-то перевернуто, такая энергетика сразу была в помещении, очень плохая…
— Именно это бросилось в глаза? — строго посмотрел на нее следователь.
— Вначале да. А потом среди всего этого хаоса я увидела мертвую Люсю. Ой, не могу! Это ужасно! — закрыла лицо руками Муза, словно пытаясь скрыть от самой себя уже увиденную картину, но ничего не получалось, потому что картинка эта врезалась в память, а от нее руками не закроешься.
— Почему вы сразу же поняли, что она мертвая? Вы ее хоть трогали или так, на взгляд? — спросил Константин Сергеевич.
— Как-то сразу и поняла! Столько крови, и бледное лицо, и этот остановившийся взгляд. Нет, такого взгляда у живого человека просто не могло быть. Это ужасно! — всхлипнула Муза.
— А что вы потом сделали? — подул на ручку следователь, потому что в этом прохладном помещении даже паста замерзла.
— Я же говорю, кинулась к ней и попыталась понять.
— Что? Жива или нет? Вы же только что сказали, что сразу же поняли, что Людмила Юрьевна мертва, — напомнил ей следователь.