Со всех я собрал восемь споранов; если вместе с тем, что с двух бегунов на входе взял, и четырьмя – с медведя, получится тринадцать (ну хоть потраченные патроны отбились). Прошёлся по хутору, проверил дома на предмет чего-нибудь ценного, ничего не нашёл. Встретил двух медляков, успокоил их топором, да ещё в одном из домов обнаружил ползуна – мерзкое создание, мерзкое и жалкое: убил и его. Частенько попадались обглоданные костяки животных, иногда – людей: заметил пару сильно погрызенных, но не объеденных до конца трупа – видимо, это были неудачливые медляки, которыми решили от бескормицы закусить твари посильнее. Всё, кажется, хутор зачищен, теперь можно, наконец, подумать о еде и ночлеге.
Остановился в доме рядом с перекрёстком. Здесь, похоже, была организована неофициальная торговая точка – запасы продовольствия здесь были весьма внушительны, а в просторной кухне, объединённой с прихожей, я нашёл низкий ящик с буханками хлеба. В таких ящиках его обычно развозят по магазинам. Не знаю, как они правильно называются: поддон – не поддон, лоток – не лоток.
Поужинал уже в темноте найденной здесь же тушёнкой и сухарями – разломал одну из буханок хлеба, который засох до почти каменного состояния, но не заплесневел и в целом был вполне пригоден к употреблению. Входную дверь подпёр тумбочкой – не так чтобы не откроешь, но сделать это бесшумно не получится. Притащил подушку с одной из кроватей на диван в соседней с кухней комнате, засунул под неё пистолет и лёг спать, не раздеваясь. Можно было устроиться в спальне с гораздо большим комфортом, но что-то во мне противилось этому – какое-то дикое чувство такта, что ли. Мол, жили люди, меня к себе не приглашали, а я тут приперся, и в одежде – на хозяйскую кровать. Причём мозгом-то я понимал, что люди эти давно мертвы и пофиг им уже, кто и как на их кровати спать будет. Более того, они, возможно, переродились в тварей, и я их сегодня убил, а тут о каком-то чувстве такта думаю. Да, мозгом понимал, но чувствовал себя в спальне некомфортно – уж лучше здесь, на диванчике посплю. Вообще, наверно, не стоило здесь останавливаться на ночь, надо было лучше вернуться в лес и переночевать под каким-нибудь кустом. Крови с тварей натекло много – удар от моего умения сейчас можно сравнить с ударом тяжёлой кувалды, а если по меньшей площади бью, то и сильнее, так что я их не глушил, а просто проламывал им черепа. Хотя, может быть, я и зря беспокоюсь, может, заражённые только свежую кровь иммунных чуют издали. А так оно, наверное, и есть: зараженные гибнут и от лап друг друга, причем нередко, не могут же твари к каждому пожёванному медляку бегать – на каждый случай не набегаешься.