Книжки я тоже не любила… до этого случая, но сказать сразу об этом не успела, так быстро она из карцера вымелась. Это уже потом, от скуки, открыла я наугад один томик, самый тощенький… да так и прилипла. Вот с тех пор мы с Мариной и подружились… хотя весь интернат ее за белый халат и подкрашенные волосы Мальвиной называл. Или еще за что другое… я не вникала. Важно другое, она с тех пор мне никогда прививок не делала, сунет какую-то гадость в ложечке, выпей! И всё. А я ей, за понимание, помогала в медпункте убирать, Марина всегда говорила, что мне надо обязательно в медицинское поступить, вроде призвание к этому имеется. Только тетка решила иначе, после девятого забрала на хутор, трудно ей, видите ли, одной! Ну, так ведь, чтобы ее коз ловить, и взвода погранцов маловато будет.
Когда Марина узнала, что меня забирают… взяла выходной и выпросила у директрисы разрешение, съездить со мной в город, просто так, на прощание. Вот в тот раз и испробовала я и крутые горки и свободное падение… очень весело было. Но самое странное случилось, когда мы уже на вокзале сидели, электричку в райцентр ждали. Марина ушла куда-то, времени было еще завались, и я развлекалась тем, что в упор глядела в спины дремлющим пассажирам. Очень весело наблюдать, как они вдруг просыпаются, и начинают в панике пересчитывать свои сумки и пакеты, не понимая, что их так встревожило.
Вот тогда она и подошла, высокая, рыжеволосая, лицо вроде молодое, а глаза… понимающие такие.
– Ты, – говорит, – девочка, пока еще сама не знаешь, какая в тебе сила дремлет… но наступит час, когда захочешь понять, что с ней делать и как дальше жить. Вот тогда приезжай ко мне в гости… возьму тебя в ученицы. Вот тебе моя визитка с адресом, потерять ее невозможно, как будет нужно, сама найдется.
Встала и ушла, как раз посадку объявили, на Симферопольский, я хорошо запомнила.
Почему я про этот случай сейчас вспомнила? Да всё просто, едва придя в себя после странного падения, села, ощупывая пострадавшие бока и вдруг почувствовала под рукой что-то непонятное. Сунула пальцы в боковой кармашек курточки и обомлела, на ладони лежал, поблескивая золотыми виньетками, зеленоватый квадратик картона, с выдавленным на нем давно заученным наизусть именем и адресом. Вот только я прекрасно знала, что никак он не мог находиться тут, потому как стирала куртку всего пару дней назад, и все карманы прилежно выворачивала.
Луч солнца упал на позолоту узора, заиграл, заблестел весело… я невольно подняла глаза… и в груди сначала сжалось, а потом громко забухало, заторопилось испуганное сердце.