Кэтрин остановилась и через калитку посмотрела на сад. Сперва она не поняла, что за странный туман стелется над розовыми кустами и почему контуры лужайки и розовых бутонов кажутся расплывчатыми. Все было настолько искажено, словно женщина смотрела сквозь расплавленное стекло. И вдруг Кэтрин поняла: это горит костер.
Она вдохнула и почувствовала характерный аромат костра в саду. Пьянящий запах мигом унес ее в детство — Кэтрин вспомнила, как ее отец в своих старых черных сапогах бродил возле костра в их саду, подбрасывая в него опавшую листву и старые бумажные обертки. Он соорудил нечто вроде священного огня — окружил его проволокой и остатками старого плетеного забора и закрепил с двух сторон кирпичами. Кэтрин и Франческа понимали — как бы он ни делал вид, что устал, на самом деле ему очень нравилось возиться с костром. Кэтрин вообще казалось, что большинство мужчин инстинктивно обожают разводить костер и смотреть, как в нем что-то горит.
Кэтрин отворила калитку и вошла. Она увидела, как Марк сложил в кучу несколько листов бумаги и пару картонок и бросил их в огонь. Он отошел назад, положив руки на бедра, любуясь делом рук своих. В отличие от отца Кэтрин, Марк мог развести костер по одной-единственной причине: когда нужно было избавиться от чего-то ненужного. Она бы не удивилась, если бы ее муж даже остатки от завтрака сжигал, завернутые в фольгу и оставленные на вечер. Кэтрин снова вернулась мыслями к тем дням ее детства, когда они с Франческой веселились у костра, сидя в своих резиновых сапожках на перевернутых ящиках из-под молока и чувствуя тепло огня перед их перепачканными в сладостях личиками… Ах, эти счастливые, счастливые моменты.
Кэтрин зашагала к дому. Сад заполнился черным дымом, и женщина порадовалась в душе, что успела снять белье до того, как Марк решил развести костер.
— А, Кэтрин, вот ты где, — улыбнулся муж.
Наверное, ему снова что-то надо: попить чего-нибудь холодненького, перекусить. Или в очередной раз над ней поиздеваться. Кто знает.
Кэтрин ничего не ответила, но улыбнулась, слегка кивнув головой — да, она здесь.
Женщина подошла ближе к костру, наслаждаясь его теплом, хотя погода была и без того жаркой. Языки пламени зачаровывали ее. Какая богатая палитра цветов и оттенков — желтый и оранжевый, фиолетовый и зеленый, с едва заметным отблеском голубого. Восхитительное зрелище. Кэтрин обожала не только вид костра, но и его характерное звучание. Так звучат холодные зимние вечера, когда забираешься в постель с любимым человеком и смотришь на узоры на стекле; так звучат моменты, проведенные за чтением увлекательной книги; так звучит тепло, согревающее продрогшие руки.