— Давай-ка положим тебя в кроватку, — проговорила Кэтрин с интонацией хорошо обученной медсестры — певучей, но совершенно холодной.
Заведя руки ему под мышки, она рванула вверх. Марк вскричал от боли.
— Т-ш-ш! Марк, ну зачем весь этот ненужный шум!
Женщина перетащила супруга на матрас. Простыня под ним смялась в гармошку. Его голова упала на подушку под странным углом. Кэтрин небрежно протянула руку и вытащила нож. Марк снова вскрикнул. Кэтрин вздохнула. Рана теперь открылась, и из нее хлестала кровь. Марк попытался прикрыть ее пальцами, но кровь сочилась сквозь них. Она текла по его ногам и животу, окрашивая все вокруг в алый цвет. В комнате запахло металлом.
— Боже, Марк, какой глубокий надрез. Как думаешь, на сколько баллов он потянет? — спросила Кэтрин.
Марк что-то бессвязно шептал.
— Не слышу, что ты там бормочешь, поэтому попытаюсь предположить. Я бы сказала, тысячи и тысячи баллов, — продолжила женщина.
Она наблюдала, как лицо ее супруга постепенно утрачивает живые краски и становится пепельно-серым.
— Фу, как ты ужасно выглядишь. И посмотри, какой беспорядок — теперь эти простыни точно придется выкинуть!
— Пожалуйста…
Марк с трудом дышал. Слышно его было только потому, что он напрягся изо всех сил.
Кэтрин вдохнула, прижав ладони к груди, и произнесла:
— Никогда не говори «пожалуйста». Это звучит так пошло, как будто ты милостыню просишь. Ты унижаешь нас обоих. Должна же у тебя быть хоть какая-то гордость, хоть какое-то чувство собственного достоинства. Имей мужество смириться со своей смертью, Марк. Все остальное было бы самым недостойным.
— Позови… кого-нибудь… — пробормотал ее муж.
— Теперь, Марк, скажи, как давно ты меня знаешь? Хотя нет, не утруждайся. Я сама тебе назову цифру. Почти двадцать лет. За это время ты точно должен был бы знать обо мне одно: я никогда, никогда не нарушаю обещание. Никогда. Что я тебе обещала, Марк? И снова не трудись отвечать. Я скажу сама. Я пообещала, что не выйду отсюда, пока не вернутся дети и не пора будет накрывать на стол — а, Марк, обещание есть обещание.
Кэтрин поставила к кровати кресло, подошла к шкафу и распахнула его дверцы. Сорвав с вешалок одежду, она побросала ее на пол. Затем влезла куда-то в глубь шкафа и с верхней полки достала спрятанную за несколькими слоями трикотажных изделий книгу. Луи де Берньер, «Бескрылые птицы». Кэтрин улыбнулась мужу.
— Должно быть, ее ты пропустил.
Она приоткрыла книгу и пробежала глазами по строчкам первой главы.
С возрастом человеческая душа словно бы складывается, сворачивается. Кто-то тешит себя мечтами о прошлом, а другой вдруг ловит себя на мысли, что не знает, как дальше жить. А будущего уже не ждешь с нетерпением, а бесишься от него, словно все возможные радости уже изведал и мечтаешь лишь о предстоящем долгом сне.