— Как дела, подруга? — как и всегда, Дженис переживала не меньше, чем сама Кейт.
Кейт заколебалась. А как у нее дела?
— Я нервничаю, предвкушаю, боюсь и снова нервничаю, — пробурчала она.
Наташа положила руку на плечо Кейт.
— Все будет хорошо, мы же здесь, с тобой.
Кейт кивнула, но слова утешения от Наташи ей не очень-то помогли.
— Вдруг она рядом, совсем рядом. В паре шагов от меня… — прошептала Кейт, обращаясь скорее к самой себе, чем к подругам.
Дженис отправилась разведать обстановку, а Кейт и Наташа сгорали от нетерпения на улице, дожидаясь, пока она вернется. Несколько минут, в течение которых ее не было, Кейт показались прямо-таки вечностью.
— Так вот, я спросила шикарную мадам на ресепшене, и та рассказала мне, что художница почтит нас своим присутствием на официальной церемонии открытия выставки вечером в среду, а потом появится в четверг — и все. Так как сегодня вторник, я считаю, что нам просто очень повезло! — выпалила Дженис.
Кейт просияла.
— Да. Пойдем.
— Ты точно в этом уверена, милая? — спросила Наташа. Кому, как не ей, было лучше всех знать, что подчас художник показывает на картинах совсем нелицеприятные вещи. Она не была уверена, что Кейт не увидит на работах дочери чего-то такого, чего она там видеть не должна, и переживала за подругу.
— Да, все хорошо, я готова, — ринулась Кейт в атаку.
Галерея находилась в очень красивом здании: тут были высокие потолки, мраморный пол, огромные колонны и гигантская парадная лестница. Кейт восхищалась висящими на стенах картинами. Да, Лидия выбрала идеальное место для выставки своих работ. Кейт испытывала огромную гордость за дочь, что той удалось устроить выставку в таком потрясающем месте. Лидия…
У постера, висевшего на втором этаже, Кейт помедлила — он был таким же, как и листовка, лежавшая у нее в сумочке. Фотография Лидии — с ее восхитительной фигурой и прекрасными голубыми глазами. Кейт сделала резкий вдох, не в силах справиться с впечатлением от тех огромных метаморфоз, что за эти годы произошли с ее дочерью. Франческа несколько раз присылала Кейт какие-то размытые фото ее детей, но сейчас на фотографии перед ней оказалась совсем другая Лидия — уже не веснушчатая милашка с неуклюже, чересчур накрашенными глазами. Теперь это была двадцатипятилетняя женщина с собственным изящным стилем.
Кейт внимательно изучила все работы своей дочери и выучила названия — такие, как «Земля уходит из-под ног» и «Прерванная жизнь». У Лидии явно был талант; и с того момента, как Кейт в последний раз видела ее рисунки, она стала рисовать намного лучше. Каждую картину Кейт рассматривала, испытывая смешанные чувства, — ей и нравилось, и одновременно было не очень понятно, что ее дочь вкладывала в то или иное свое творение.