Днем пляж превращался в их игровую площадку — дети лежали на песке, копали ямы и все время ходили к морю, неуклюже таская ведра с водой, которая постоянно расплескивалась. И хотя у них не получалось дотащить до пляжа почти ничего, это развлечение так их занимало, что они могли копаться в песке и таскать ведра часами. Их крошечные ступни сновали по песчаному пляжу, оставляя размазанные отпечатки, исчезавшие через несколько минут.
И только если бы кто-то подошел совсем близко, он мог бы услышать не самый приятный разговор. Семья расположилась на покрывале из тартана, угощаясь бутербродами. И вдруг Марк решил начать беседу.
— Скажи, Доминик, кого ты больше любишь — папу или маму? — спросил он.
Личико Доминика покрылось морщинками — тот задумался. Остальные трое членов его семьи уставились на него во все глаза.
— Обоих! — воскликнул мальчик, а Лидия аж в ладоши захлопала от радости.
Только вот разговор на этом не кончился. Марку такой ответ не понравился. Он продолжил, уже более жестко:
— Ну нет, Доминик. Кого-то из нас ты точно должен любить больше. Ну же, кто это, скажи? Папа? Ты ведь больше любишь своего папочку, да?
Доминик сморщил нос и перевел взгляд с матери на отца и обратно. Его мамуля уставилась на песок, казалось, не желая принимать участия в беседе. Заметив это, ребенок решил, что может ответить так, чтобы это понравилось его отцу.
— Да, папочка. Я больше люблю тебя.
Марк ликовал. Он схватил сына и крепко обнял его.
— Правильно, мой самый умный ребенок! Ты сильнее всех любишь своего папочку, потому что он сильнее всех любит тебя! — воскликнул Марк.
Его фраза насторожила Лидию, которая уже тогда была не по годам рассудительна.
— А кто больше всех любит Лиди? — спросила девочка.
Марк обнял ее и поцеловал в нос.
— Я, Лидс. Твой папочка! — ответил он.
— А маму кто тогда любит?
Лидия еще не разобралась в ситуации, она пыталась понять.
Марк посмотрел дочери прямо в глаза и твердым голосом произнес:
— Никто не любит твою мать, Лидия, потому что она тощая, жалкая и унылая. Она хочет испортить все наше веселье, хочет, чтобы мы чувствовали себя такими же несчастными, как она. Но мы ведь этого не хотим, не так ли, Лидс? Мы хотим веселиться! Мы же не хотим грустить?
— Нет! — в этом Лидия была уверена, как ни в чем другом. Этого они точно не хотели.
Кэтрин положила голову на колени и заплакала, глядя в море, чтобы не тревожить своих детей.
Тем вечером, когда дети крепко заснули в своих кроватках в комнатке с нарисованными на полу якорями и парусами на стенах, Кэтрин приготовилась к неизбежному. Она помедлила, собирая в кулак все свое мужество. Выйдя в коридор, она дотронулась до руки мужа.