– Заткнись, – вполоборота бросил Жабников.
Вестибюль, а за ним и холл были обшиты розовым материалом. Висели аляповатые картины с дамочками в париках, с обнаженной грудью, открытыми ногами; с игривыми кавалерами вокруг них, слетевшимися точно пчелы на мед.
– Мы господам всегда услужить головы, – заметил сторож.
– Тебе же сказали – заткнись, – послышался с лестничного марша женский голос.
– Да что случилось-то? – вопросил сторож.
– А то и случилось, – к ним спустилась немолодая дама с немного отечным, перепудренным, но все еще хранившим остатки былой привлекательности лицом, и даже в летах сохранившая волнующие формы. Ее плечи и начало пышной груди были вызывающе открыты – мадам все еще хотелось выглядеть красоткой. – Доигрался наш постоялец. Донесли-таки! Видишь, вся полиция Семиярска тут!
– А-а, – протянул сторож. – Тогда ясно… он того… лишковал в эти дни, ой как много лишковал! Рукоприкладствовал даже…
– Доброе утро, мадам Ракитина, – холодно поздоровался майор Жабников и, еще не совсем понимая, куда клонит хозяйка, грозно спросил: – Горазд Рыжин у вас?
– Я ж говорила тебе, – мадам обратилась к сторожу, – сколько бы веревочке ни виться, конец будет. Он уже по всем нашим девкам прошелся, – объяснила она Жабникову, взглядом профессионалки разглядывая мужчин, – всех, кто живет в этом доме, поимел, разве что кроме меня, Матрены и сторожа нашего. А Люльку Ссадину и Милку Колбасьеву уже и отлупить успел. Особенно Люльке досталось. Они теперь переживают. За мордашки-то свои. А теперь запой у него. И все равно посещать его требует, – с усмешкой добавила она. – Ну, так деньги уплочены, – пожала полными голыми плечами мадам, – мы готовы порадовать Горазда Никитича. Лишь бы не колотил больше никого. Кто вызвал-то вас?
– Вам лучше этого не знать, мадам, – сказал майор Жабников. – К вашему публичному дому это отношения не имеет.
– Вот как?
– Именно так. Он вооружен?
– Кто, Рыжин?
– Разумеется.
– Да он в стельку! – развела она руками. – Был у него револьвер – так мы его убрали от греха подальше.
– И на том спасибо. А теперь проводите нас к нему.
– Матрена! – крикнула мадам Ракитина.
– Матрена! – завопил сторож.
Вышла еще одна женщина, пожилая, что ведала тут по хозяйственной части. Одетая скромно и грозная видом.
– Отведи господ полицейских к Рыжину, – попросила Ракитина.
– Слушаюсь, мадам, – ответила та. – Идемте, – кивнула она на лестницу. – Я бы сама его скрутила, бывали дела, да уж больно здоров!
Мы вышли на второй этаж. Из дверей выглядывали заспанные мордашки девиц. Парочка чмокнули губами в направление полицейских. «Я свободна, господа! – сказала одна. – Милости просим!»