– Какая потрясающая история! – вырвалось у американца.
– Именно так, – согласился я. – Вот почему я бы купил у вас этот роскошный пулемет, даже за свои деньги, и преподнес бы его императору. Но у меня впереди изнуряющее путешествие в глубь Китая, и мне придется обойтись винтовкой и револьвером.
– Понимаю, – довольный похвалой, кивнул американец.
– Но я куплю лучший виски в баре и угощу вас, мистер Смит, от всей русской души, – пообещал я. – И сделаю это немедленно.
– Что ж, – согласился тот, – почту за честь выпить с человеком, знающим толк в оружии.
Уже в баре я спросил у Джона Смита:
– Но кому вы собираетесь продать этот пулемет в Китае?
– Два пулемета, – поправил меня американец. – Было три, осталось два.
– Тем более, – кивнул я. – Кому вы продадите это сокровище?
– Тому, кто его купит, – пожал плечами Джон Смит.
– Но разве это правильно? А если они достанутся разбойникам, ихэтуаням, этим взбесившимся убийцам с большой дороги?
– Значит, на то воля Божья, – заметил Смит. – Я – американец и торговец оружием, а не папа римский и не далай-лама. Нельзя требовать от меня многого, мистер Васильчиков! – рассмеялся он. – И потом, ваш Менье, торговец винтовками и пулями, он ведь тоже поехал в чужую страну – в Россию? Не так ли?
– Правда ваша, – вздохнул я, – с торговцев оружием государства не спрашивают. С вас будет спрашивать только Господь Бог!
– А до этого еще надо дожить, – с бокальчиком виски наперевес рассмеялся мой сотрапезник. – Будем здоровы!
Разгул ихэтуаньского восстания заставил нас пересмотреть первоначальные планы путешествия. Двигаться через Монголию в Китай было чересчур опасно. Нам стоило добраться по КВЖД[2] как можно ближе к Владивостоку, затем попасть туда, там сесть на пароход, доплыть до китайского Тяньзиня и уже оттуда под охраной русских ли, англичан или французов доехать до Пекина. Нам предстояло совершить целое путешествие, но мы были готовы к нему.
Утром «короткий» поезд, всего из шести вагонов, увозил наш отряд из Иркутска на восток. Мы заняли два купе. Я, Степан и Жабников ехали в одном, Веригин, Скороспелов и Беженцев в другом. Через сутки мы оказались в Маньчжурии. Поезд проносился через селения, и даже невооруженным глазом можно было различить, что эти селения уже заняты ихэтуанями. Подчас в поезд летели камни и палки, комки грязи.
– Выйти бы да проучить, – во время одного такого налета заскрипел зубами старшина Скороспелов.
– Глядишь, еще и придется, – заметил тогда Жабников. – Не приведи господи, конечно. И куда смотрит их императрица?
– Она сама их боится до смерти, – ответил Веригин.