В переводе с иврита это слово означает просто «институт». Может быть, биохимический, научно-исследовательский институт или институт транспорта, изучающий безопасность движения, или еще какой-то. Но само по себе слово «Мосад» для израильтян однозначно. Это сверхсекретная, относительно небольшая и всеми уважаемая организация, существование которой считается жизненно необходимым для безопасности Израиля.
Среди мальчиков, родители которых в подавляющем большинстве работали в кибуце, были один-два, чьи отцы занимали высокие посты в армии, и один, чей отец был членом Кнессета. Был также мальчик, отец которого «что-то делал для Мосада».
Однажды, когда Авнер вместе с этим мальчиком стоял у главного входа в кибуц, к воротам подъехала машина. Отец мальчика приехал повидаться с сыном. (Вот так же, надеялся Авнер, приедет когда-нибудь и его отец.) Выйдя из машины, он обхватил сына за плечи и несколько раз дружески похлопал его по спине. Только после этого он заметил Авнера.
— Это Авнер, — представил мальчик своего друга.
— Рад познакомиться. — Ты новенький? Как зовут твоего отца?
Авнер ответил.
— Ах, вот что, — сказал отец мальчика и уже с интересом взглянул на Авнера. — Так ты его сын? Когда увидишься с отцом, передай от меня привет.
— Вы знаете моего отца? — с некоторым удивлением спросил Авнер.
— Он еще спрашивает, знаю ли я его отца! — последовал ответ.
На том разговор и кончился.
Голова у Авнера кружилась. Разумеется, из того, что этот человек, имеющий отношение к Мосаду, знает его отца, было далеко до предположения, что его отец — агент. Но что-то в поведении этого человека, в искорке интереса, вспыхнувшей в его глазах, говорило: «один из наших» «Шестое чувство» подсказывало Авнеру, что так оно и есть. Этот «экспортно-импортный» бизнес, постоянные разъезды, эти встречи с разными людьми на перекрестках улиц во Франкфурте, эти настороженные взгляды… Все говорило в пользу его предположения.
Чтобы подтвердить свои догадки, Авнер решил спросить об этом у матери.
— Мама, отец шпион?
— Ты что, с ума сошел?! — воскликнула мать, оглядываясь по сторонам.
— Мама, мне не пять лет. В кибуце есть люди, которые знают отца. Ты хочешь, чтобы я спрашивал посторонних?
Авнер хорошо знал, что это было бы ужасным нарушением установленных правил поведения.
— Послушай меня, это не кино, — сказала мать. — У нас тут нет шпионов. Твой отец работает в системе «экспорт-импорт» и иногда выполняет задания правительства. Ты понял?
— Да, мама.
— Очень хорошо, — коротко закончила она разговор.
Итак, это было правдой. Авнер пришел в состояние такого возбуждения, что слышал, как бьется его сердце. Только теперь он смог простить отцу, что тот позволил матери отправить его в кибуц. Но это было не самым главным. Главным было то, что с этого момента он почувствовал себя равным не только самому что ни на есть важному кибуцнику, но и выше его. Подумать только — «екке-поц», стригущий когти курам, сравнялся с сыном руководителя кибуца!