У самой химчистки Мойера на скамейке сидит эффектная блондинка, у ее ног – черный лабрадор на поводке.
Руди обнюхивается с дружелюбным псом и начинает слегка задирать его, надеясь затеять игру.
– Прекрати, Руди! Веди себя хорошо! – Я привязываю поводок к скамейке, улыбаюсь блондинке, но она сосредоточенно пялится на экран своего мобильника и не замечает ничего вокруг.
Я вхожу в химчистку. Звон колокольчика сообщает о моем приходе. Скоро пять, рабочий день заканчивается. Кроме меня, в химчистке всего один клиент, высокий мужчина с темными волнистыми волосами. Он болтает с приемщицей за прилавком, точнее, слушает ее болтовню. Я упираюсь взглядом ему в затылок и мысленно приказываю: «Заканчивай разговоры и уходи!» Но он, не поддаваясь моему гипнозу, хохочет над какой-то шуткой приемщицы. Наконец протягивает ей квитанцию. Она отправляется на поиски его вещей и через несколько секунд возвращается с плащом, упакованным в пластиковый пакет.
– Как новенький, – говорит она и вешает плащ на металлический кронштейн.
Я смотрю на плащ… потом на мужчину… и снова на плащ…
Да это же плащ от «Барберри», столь хорошо мне знакомый.
– Выглядит отлично, – говорит его владелец.
Голова у меня идет кругом. Вдруг это мистер Барберри? Нет, я уже убедилась, что подобных плащей на свете немало.
Он расплачивается и забирает свой плащ.
– Спасибо, Мерилин. Хороших выходных.
Он поворачивается. Взгляд карих глаз с золотыми искорками падает на Остин.
– Привет, котенок! – говорит он.
Остин таращит на незнакомца глазенки и расплывается в улыбке. Он тоже улыбается, вокруг его глаз лучиками разбегаются морщинки. Но вот он поднимает взгляд на меня. Сначала в глазах его плещется растерянность, потом вспыхивает огонек узнавания.
– Мы с вами уже встречались! – восклицает он. – Я давно вас преследую. Сначала пролил кофе на ваше пальто. Помните, мы столкнулись в дверях вашего дома. Потом я видел вас утром у озера, когда совершал пробежку.
Слушая его глубокий волнующий голос, я не могу отделаться от ощущения, что передо мной – старый друг. А ведь мы с ним практически не знакомы.
– В последний раз я видел вас на железнодорожной платформе. Вы не успели вскочить в отходящий поезд и ужасно расстроились… – Он качает головой, словно смутившись. – Наверное, вы этого не помните…
Сердце мое ухитряется стучать где-то в висках. Отчаянно хочется признаться, что я расстроилась по одной-единственной причине – в отходящем поезде ехал он. Но я ограничиваюсь тем, что киваю:
– Почему же, я помню.
Он чуть придвигается ко мне:
– Правда?
– Конечно.