— Это моя вина. Уилл заметил на кухне запах, который его беспокоил. Я сказала, что проверю. У меня было похмелье и я забыла. Наверное, это проводка на кухне. Я мать, это моя работа, о, Боже, я — мама, какая шутка, какая чертова шутка…
Ее затрясло и Алекс обнял женщину.
— Это не твоя вина, Холли. — Ее лицо было прижато к его плечу и на мгновение напряжение, удерживающее женщину, ослабло. Но потом она рванулась вверх, оттолкнув его от себя.
— Это моя вина, — твердо сказала Холли. — Я напилась вчера и была пьяной сегодня, и не обратила никакого внимания на то, что говорил Уилл. Он мог умереть в этом огне из-за меня. Потому что я была неосторожна и безответственна. Я не могу ошибаться, Алекс. Я — единственный родитель. Конечно, это моя вина.
Алекс схватил ее за плечи.
— Хватит, Холли. Хватит винить себя.
— Мой матрац, — сказала она, снова уставившись на дом. Алекс оглянулся через плечо и увидел, что пожарным удалось сдержать пламя. Никаких следов матраца.
— О чем ты говоришь, Холли?
— Он совершенно новый. Я только что купила его. — Женщина вскочила на ноги и наблюдала за тем, как пожарные боролись с последними языками пламени, оставляя почерневшие, дымящиеся развалины. — Ничего не осталось. Все пропало. Все, что принадлежало моей бабушке. Все красивые вещи, которые она сделала.
Голос был оцепенелым и ошеломленным, и Алекс так хотел помочь ей, что его живот скручивало.
— Фотографии Уилла. Все наши фотоальбомы. Все наши…
Алекс беспомощно слушал, как Холли причитала.
— Я знаю, что это ужасно, — сказал он, вздрагивая от неадекватности своих слов. — Но вы в безопасности, Холли. Попробуй сосредоточиться на этом. Это все, что действительно важно.
Холли повернулась, чтобы посмотреть на него и первый раз с тех пор, как он нашел ее за домом, Алекс почувствовал, что женщина, на самом деле, его видела.
— В безопасности, — повторила она. — В безопасности. — Женщина отступила на пару шагов и рассмеялась. — Конечно, мы в безопасности. — На мгновение Холли остановилась и взглянула на него странным взглядом. Когда она заговорила, ее голос был холодным и отдаленным. — Наверное, ты наслаждаешься этим, Алекс.
Его голова откинулась назад, как будто Холли ударила его по лицу.
— Что?
— Ты меня слышал. Должно быть, это твое представление о блаженстве.
Алекс посмотрел на нее.
— Как ты можешь так говорить? Думаешь, мне приятно видеть тебя…
— Уязвимой? Да, знаю. — В ее глазах вспыхнула искра гнева и Алекс сказал себе, что любая эмоция лучше, чем пустое, ужасное оцепенение, которое он видел в Холли минуту назад.