В таком случае, какое же будущее можно предсказать восточногерманскому режиму? В некоторых кругах утверждают, что, как только Ульбрихт сойдет со сцены, наступят радикальные перемены. Ульбрихту идет семьдесят первый год, и хотя его личная власть в настоящее время прочна, все же дни его активного руководства сочтены. Те, кто следует за ним, безусловно, не обладают его опытом и, пожалуй, не отличаются его целеустремленностью. Но было бы неоправданным ожидать, что преемники Ульбрихта рискнут пойти на серьезное изменение общего направления его политики. Как бы режим ни стремился завоевать полное признание народа, риск, связанный с подлинной либерализацией, по-прежнему остается слишком большим. Даже ограниченный шаг в этом направлении— возвращение широким слоям населения права ездить на Запад — мог бы повлечь за собой и политическое замешательство и экономический ущерб. Не нуждаются в комментариях вероятные результаты сноса стены. Широкая программа десталинизации за стеной была бы не менее угрожающей. Расширение областей свободной дискуссии и открытой критики, даже такой скромной, какую предложил профессор Гавеман, неизбежно высвободит давно подавляемые Подспудные течения национализма и тем самым вырастет в Угрозу существованию этого все еще искусственного «второго Германского государства». В настоящее время и в обозримом будущем подлинная внутренняя либерализация остается неразрывно связанной с делом национального воссоединения, и Поэтому неизбежна перспектива ликвидации коммунистической диктатуры в Восточной Германии.
Ульбрихтовский режим является для Советского Союза источником трудностей и беспокойства. Но несомненный риск, с которым сопряжены действительно существенные перемены в восточной Германии, неминуемо усугубит неприятности, испытываемые Москвой. Учитывая экономическую и стратегическую
ставки Москвы, надо сказать, что открывающийся ей выбор весьма ограничен. В последние годы Хрущев по многим поводам говорил о Германии как о «проблеме номер один» во всей международной политике. Согласимся с ним в этом вопросе, ибо если нынешняя фаза международной политики есть фаза разрядки между Востоком и Западом, то «поиски сфер соглашения», по-видимому, потерпят крах именно в связи с германкой проблемой, причем, скажем прямо, крах этот будет вызван накопившимися политическими обязательствами Светского Союза в этом районе. Вот в чем заключается более широкое значение восточногерманского парадокса.