Поразительным в связи с этим явилось то рвение, которое китайцы, занятые серьезными внутренними экономическими проблемами, проявили, придя на помощь взбунтовавшимся албанцам в 1961 году. Экономика Албании очень сильно зависела от советской помощи и торговли с Советским Союзом, а также от экономических связей с остальными государствами Восточной Европы. Теперь она в значительной степени зависит от связей с Китаем, который предоставил Албании большие кредиты для развития экономики, продовольственное зерно и техническую помощь[247]. Упор на политические соображения во внешнеэкономической политике Китая проявился в готовности китайцев ограничить снабжение оборудованием своей собственной, приходящей в Упадок промышленности, поделиться своим импортируемым с Запада продовольствием (приобретаемым на обратимую валюту, которая достается с таким трудом) и направить квалифицированный персонал. Приобретение в Европе союзника, отвоеванного у излюбленного Хрущевым СЭВа, явно стоило такой высокой цены.
В свою очередь Хрущеву в порядке компенсации своих потерь на Западе удалось сделать приобретение на Востоке, когда в июне 1962 года Монголия была принята в качестве полноправного члена в СЭВ. Монголия находилась в выгодном положении, получая экономическую помощь и от Советского Союза, и от Китая, а также от восточноевропейских государств, особенно от Восточной Германии и Чехословакии. Включение этой азиатской страны в европейскую коммунистическую экономическую систему явилось знаменательной победой, но китайцев больше всего уязвляло в этом, вероятно, то, что Монголию охарактеризовали как страну, заслуживающую получения помощи для экономического развития и достойную сотрудничества с развитыми коммунистическими государствами[248]. После фактического прекращения советской помощи Китаю и отчуждения Монголии Китай очутился почти в полной экономической изоляции. Единственно, в нем китайцы продолжали находить утешение,—это в шумном одобрении китайского экономического курса Северной Кореей, в довольно дорогостоящей помощи Албании да в сокращении, по имеющимся сообщениям, советской деятельности в Северном Вьетнаме[249].
Таким образом, советско-китайские экономические отношения явно не свидетельствуют о том, что эти две страны «объединены общностью интересов и целей, нерушимыми узами международной социалистической солидарности»: торговля между ними упала до самого низкого уровня со времени возникновения китайского коммунистического режима; советская экономическая помощь Китаю, которая никогда и не была большой, по существу прекратилась, а также были отозваны технические специалисты; обе страны ведут между собой экономическую конкуренцию за преобладание в ряде коммунистических и некоммунистических государств, и, наконец, Китай выступает против основных принципов советской внешнеэкономической политики, характеризуя ее в таких выражениях, которые до последнего времени приберегались лишь для «империалистических эксплуататоров».