— Да, — она прижалась губами к его губам. — Да, Мэтью Гаррет, я выйду за тебя.
— Ты даже не взглянула на кольцо, — упрекнул мужчина.
Поскольку это казалось для него настолько важным, она опустила взгляд на коробочку в руке. И на этот раз, когда у нее перехватило дыхание, это было потому, что она была совершенно ошеломлена огромным бриллиантом в огранке «принцесса», установленным в платиновое обручальное кольцо.
— Значит, дело не в побрякушке? — поддразнил он, надевая кольцо на ее палец.
Джорджия не могла отрицать, что ей понравилось, как бриллиант сверкал на ее пальце, но гораздо более ценным для нее была любовь в его сердце. Любовь, которая соответствовала её.
— Нет, — сказала Джорджия и снова поцеловала его. — Это все о мужчине.
* * *
Джорджия надеялась сохранить новости об их помолвке на некоторое время, по крайней мере, пока сама бы не привыкла к ней. Она не рассчитывала на то, что Шарлотта смогла унюхать алмаз в двадцати шагах. На следующее утро Джорджия едва успела зайти на кухню, когда ее мать издала визгливый восторг и взяла руку дочери для более внимательного осмотра.
— Посмотри на размер этого камня, — одобрительно сказала женщина. — Если это не говорит «Я люблю тебя», «ничего» не происходит, — но затем ее взгляд сузился. — Только почему у тебя щеки светятся, но в глазах тревога?
— Я думаю, что просто чувствую себя немного углубившейся на новую территорию.
— Ты была замужем раньше, — напомнила ей Шарлотта.
— Я знаю, но с Филиппом все было по-другому. С Филиппом я чувствовал себя в безопасности.
— Ты чувствуешь себя уязвимой, — догадалась ее мать.
Джорджия кивнула.
— Всякий раз, когда ты отдаешь свое сердце, ты подвергаешь его риску, — признала Шарлотта. — Ты просто должна верить, что это стоит риска.
— Я любила Филиппа, но это был удобный вид любви. То, что я чувствую к Мэтту гораздо более интенсивно и всеобъемлюще. Многое по-другому... всё.
— Любить может быть страшно, — согласилась мама. — Это как комнаты смеха и страха, так же, как те американские горки, которые так тебе понравились, когда ты была ребенком.
— Это была Инди, — напомнила ей Джорджия. — Я ненавижу американские горки.
Шарлотта рассмеялась.
— Это верно. Ты кричала о кровавом убийстве всякий раз, когда твоя сестра убеждала тебя пристегнуть себя к одному.
— Она меня не убеждала, она меня подкупала.
Обычно предлагала свою долю сладкой ваты или попкорна, которые Шарлотта покупала для них. Джорджия с удовольствием поглощала лакомство, а затем быстро набрасывалась на него снова, когда слезала с аттракциона.
И она не могла не подумать, не делала ли она такую же ошибку сейчас. Идея будущего с Мэттом была похожа на поездку на карнавал, одновременно и захватывающей, и ужасающей. Она никогда никого не любила так, как любила его, а это означало, что никто никогда не имел столько власти, чтобы разбить ей сердце.