Потом сразу захотелось есть. Мы разогрели на костре банку тушенки с гречкой и позавтракали.
— Они сейчас вернутся, — сказал я, — не смогу без ненависти смотреть на твою мать.
— А ну их! — махнула рукой Лариса. — Пошли на Дон, здесь недалеко такие пляжи посреди реки! Давно хотела тебе показать.
Мы продрались сквозь густые заросли, как будто специально скрывающие от людей сокровенные красоты природы, и я обалдел.
Дон в этом месте раскрылся широкой поймой, огибая с обеих сторон огромный песчаный остров. Река распадалась тут на ручейки, образуя островки поменьше, в их заводях виднелись коврики из белых цветов и зеленых листьев кувшинок, вся картина излучала удивительно чистый свет и сияла неземной красотой.
Утренняя ссора казалась ненужным далеким прошлым.
Мы замерли, прижавшись друг к другу, и ощутили, как в нас переливается вечность…
Потом мы поплыли на остров. Лариса набирала полный рот воды и отфыркивалась, пуская фонтанчики.
— Не захлебнись! — испугался я.
На пляже девушка долго бродила по заводям и рвала кувшинки.
Пока она щипала цветы, я поймал себя на том, что тоскливо смотрю в верховья Дона. Где-то там, в Саратове, живет сейчас моя бывшая жена Таня. Что она делает в это ясное летнее утро? С момента знакомства с Ларисой я не вспоминал о Татьяне.
Подруга пробудила меня от дум, весело шлепнув букетом по лицу.
— О чем задумался, Ермак?
— Да так. Природа! — не признался я. Единственный раз она не прочитала моих мыслей.
— Я ж говорила: чудное место!
Я вырвал букет из ее рук, намереваясь отхлестать по заднице за утреннюю провокацию, но она увернулась и побежала, потом изловчилась и выхватила у меня цветы.
Так мы гонялись друг за другом по желтому песку, как маленькие дети. Вдруг Лариса коварно подставила мне подножку, я упал, она со смехом стала забрасывать золотистыми горстями песка все мое тело, оставляя только голову. Она накидала на меня огромную кучу речного золота, сразу и не выбраться. Наконец, тоже приустав, игрунья сбросила плавки и уселась мне на грудь.
— Ты в моей власти. Хочешь подняться из могилы, поработай языком.
— Беспутная! — прошептал я. — Нас могут увидеть с берега!
— Разве это не чудная картинка? — захохотала плутовка и придвинулась к самому моему подбородку.
Картинка, во всяком случае, для меня, была действительно чудной.
Я приподнял голову, но оказался стеснен в движениях. Лариса сама перескочила на мой рот, запечатав его влажной плотью. Мой язык начал судорожно метаться внутри нее.
Она залила мне бурным соком весь рот, это был первый и единственный раз в жизни, когда я глотал от женщины любовный секрет.